Главная » 2012 » Январь » 2 » Черный баламут 1-2, Олди Генри, читать или скачать бесплатно эту книгу.
16:19 Черный баламут 1-2, Олди Генри, читать или скачать бесплатно эту книгу. |
| Скачайте и откройте один из архивов.
После этого вам будет доступен для скачивания файл: Черный баламут 1-2, Олди Генри, читать или скачать бесплатно эту книгу. . Если файл не скачивается, воспользуйтесь дополнительной ссылкой и распакуйте
следующий архив. |
|
Черный баламут 1-2, Олди Генри, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Ссылка: "Черный баламут 1-2, Олди Генри, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Черный баламут 1-2, Олди Генри, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало: "Черный баламут 1-2, Олди Генри, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Черный баламут 1-2, Олди Генри, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало 2: "Черный баламут 1-2, Олди Генри, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Файл: Черный баламут 1-2, Олди Генри, читать или скачать бесплатно эту книгу. - был проверен антивирусом Kaspersky Antivirus и ESET NOD32. Вирусов не обнаружено!
|
Читать Олди Генри Черный баламут 1-2 скачать Олди Генри Черный баламут 1-2 можно отсюда
V
СВОБОДА ВЫБОРА
1
НИШАДЕЦ
Все, что было, - было, а чего не было - того не было,
если не считать бывшего не с нами, о чем знаем понаслышке.
Возвращайтесь на круги своя, возвращайтесь в прежние места и
к былым возлюбленным, ходите по пепелищам, ворошите золу, не
боясь испачкать пальцы. Алмазов не обещано веселыми богами,
-. одни ли алмазы зажигают ответный блеск очей? Найдешь
стертую монету, и сердце внезапно взорвется отчаянным
биением: она!
Все, что было, - было, и лишь узнающий новое в старом
достоин имени человеческого...
***
- Грязный нишадец! Убирайся вон, черномазый!
Дрона ускорил шаг.
Рядом с обозначенным камешками рубежом для стрелков
стоял незнакомый юноша лет двадцати и о чем-то расспрашивал
младшего наставника. Росту юноша был изрядного, в плечах
скорее крепок, нежели широк, и более всего напоминал
вставшего на дыбы медведя-губача. Сходство усиливалось
одеждой: несмотря на жару, облачен парень был в косматые
шкуры, и даже на ногах красовались какие - то чудовищные
опорки мехом наружу.
- Грязный нишадец! Дикарь!
Младший наставник, увидев Дрону, быстро сказал юноше
два-три слова, мотнув головой в сторону Брахмана-из-Ларца.
Гора шкур повернулась с неожиданной резвостью, и Дрона был
вынужден остановиться: подбежав к нему, юноша бухнулся на
колени и ткнулся лбом в верх сандалии.
- Встань.
- Смею ли я стоять перед великим наставником?
- Смеешь.
Он оказался выше Дроны почти на локоть.
- Кто ты? - Брахман-из-Ларца обвел взглядом своих
подопечных, и те разом умолкли.
Нишадская вонючка! - отвечало их молчание.
Юноша улыбнулся. В его улыбке явно сквозило: стоит ли
взрослым людям обращать внимание на выходки избалованных
мальчишек?
- Меня зовут Экалавьей, о бык среди дваждырожденных! Я
родился в горах Виндхья, в семье Золотого Лучника, вождя
трех кланов... И самой заветной мечтой моей было назвать
тебя Учителем, о гордость Великой Бхараты!
Экалавья осекся, с надеждой глядя на седого брахмана.
Дрона молчал. Он прекрасно понимал: взять нишадца в
ученики означало вызвать взрыв негодования у всех царевичей.
Кивни Дрона, объяви он себя Гуру этого парня в шкурах - и
травля нишадцу обеспечена.
- Я дам тебе один урок. - Презрение к самому себе
скользкой гадюкой обвивало душу сына Жаворонка. - Всего
один. После этого ты уйдешь. Сразу. Договорились?
- Да... Гуру.
На последнее слово обратил внимание лишь единственный
человек: Серебряный Арджуна, третий из братьев-Пандавов. И
пронзительная ненависть отразилась на красивом лице
одиннадцатилетнего мальчика с волосами белыми, будто пряди
хлопка.
Ненависть, достойная Громовержца.
***
- ...Урок закончен, - сказал Дрона юноше в шкурах,
наблюдавшему со стороны. - Теперь уходи.
- Да, Гуру, - ответил Экалавья, сын Золотого Лучника.
- Ты что-нибудь понял?
- Только одно: смотреть и видеть - разные вещи.
Дрона долго провожал взглядом грязного нишадца.
***
- ...А вот у нас в Чампе жил один бхандыга , - вдруг ни с того ни с сего
заговорил Карна, нарушив нависшее над поляной тягостное
молчание. - Так он, когда гауды переберет, любил
развлекаться: привяжет на веревку кусок мяса и кинет собаке.
Собака мясо схватит, проглотит, а бхандыга за веревку тянет
и обратно подачку вытаскивает. Очень веселился, однако...
Слова дерзкого парня тупыми стрелами били в затылок
Дроны. Сейчас наставник готов был собственными руками
придушить зарвавшегося сутиного сына. Потому что тот целил
без промаха.
Как в мишень - из лука.
Вроде бы рассказанная байка не имела прямого отношения
к произошедшему, но только полный дурак не понял бы намека.
Брахман-из-Ларца медленно сосчитал про себя до двадцати
и повернулся к умолкшему Карне.
- Тебе кто-то разрешал вести посторонние разговоры во
время учебы? - ровным голосом осведомился Дрона. - Нет? Вон
отсюда! До вечера я отстраняю тебя от занятий.
- Слушаюсь, Гуру, - с готовностью поклонился сутин сын,
и Дрона решил, что тот снова издевается. В общем, правильно
решил. - Я могу идти?
- Должен.
И проклятый наглец, явно не испытывая ни малейшего
раскаяния или угрызений совести, вприпрыжку побежал к опушке
леса.
Туда, где минутой ранее скрылся некий Экалавья, сын
Золотого Лучника.
- Вот только конца этой истории я тебе не рассказал,
Учитель, - бормотал, ухмыляясь, Карна на бегу. - Однажды
собака перекусила веревку, и остался бхандыга с носом, а
собака - с мясом!
2
СОБЕСЕДНИКИ
Карна вернулся под вечер. Бровью не повел, ложась под
плети - дюжина мокрых честно причиталась ему за утреннюю
выходку, после чего попросил смазать ему спину кокосовым
маслом и завалился спать.
Он давно привык спать на животе.
На следующий день сын возницы вел себя вполне
! %23./`(ab.)-.. Наставникам дерзил в пределах дозволенного,
на подначки братьев-Пандавов и сопредельных раджат отвечал
равнодушным хмыканьем, и даже Дрона остался им доволен, что
случалось крайне редко.
Плети вразумили? - размышлял Брахман-из-Ларца. -
Сомнительно. Сколько раз драли - и все без толку. Но, с
другой стороны, должен же и этот обормот когда-нибудь за ум
взяться?! Может быть, сие благословенное время наконец
пришло?..
А когда занятия закончились, Карна, наскоро перекусив,
куда-то пропал и вернулся уже затемно.
То же самое произошло и назавтра. Теперь сутин сын
регулярно исчезал из летнего лагеря - не то чтобы каждый
вечер, но каждый второй наверняка.
И здесь бабу нашел! - решили Боец с Бешеным. Царевичи
настолько хорошо изучили склонности старшего друга, что
сочли излишним поинтересоваться у самого Карны: верна ли их
догадка?
А зря.
Ибо догадка была верна лишь отчасти. Неугомонный сутин
сын действительно приглядел себе пухленькую сговорчивую
пастушку и время от времени водил девицу в ночное .
Но - лишь время от времени. Значительно чаще Ушастик
проводил вечера совершенно иначе.
***
- А это что за чурбан, Экалавья?
Нишадец прервал свое занятие - обтесывание деревянной
колоды, уже начинавшей смахивать на человеческую фигуру, - и
обернулся.
Карна стоял в пяти шагах от него и скептически
осматривал творение горца.
- Это будет статуя Наставника Дроны.
- Точно! Такое же дерево, как и он сам! - хохотнул
сутин сын.
И оборвал смех, едва завидя укоризну во взгляде
приятеля.
- Да ладно, чего ты? Дрона, конечно, наставник хоть
куда, но в любой оглобле живого в сто раз больше, чем в этом
брахмане! Уж я-то его не первый год знаю!
Экалавья кивнул, продолжив работу.
- Возможно, Карна. Тебе виднее. Я встречался с Учителем
лишь единожды... но мне показалось, в глубине души он совсем
не такой, каким хочет казаться. Это просто личина.
- Если и так, то она давно приросла, став лицом, -
буркнул Ушастик.
Ответа он не дождался.
- Ладно, древотес ты мой, хватит ерундой заниматься.
Давай лучше плетень доделаем да ужинать сядем. Я тут стащил
кой-чего... - Карна помахал перед носом у приятеля вкусно
пахнущим узелком.
- Зря ты это... Воровать нехорошо. - В низком голосе
нишадца прозвучало осуждение, но Карна пропустил укор мимо
ch%).
Мимо замечательных ушей с вросшими в них серьгами.
- А, поварихи все равно с лихвой готовят! Потом собак
подкармливают. Попроси, поклонись в ножки - хоть десять
узелков отвалят! Только вот просить я не люблю... Ладно,
айда плетень вязать!
До темноты они как раз успели управиться и обнести
плетнем огород, разбитый рядом с хижиной Экалавьи; хижину
друзья тоже строили вместе.
- Порядок! - заключил Карна. - Самое время брюхо
тешить.
Уютно потрескивал костер, выстреливая из раскаленного
чрева целые снопы искр, а оба юноши с аппетитом
изголодавшихся леопардов уплетали чуть подгоревшую, с
дымком, оленину, заедая мясо ворованным рисом с пряностями и
изюмом. Приятная истома разливалась по телу, звезды
ободряюще подмигивали с бархатного небосвода...
Все остальное - недорезанный деревянный Учитель,
плетень, огород, раджата - зазнаики и причуды поварих, - все
это было уже не важно. Поводы, причины, мелкие
незначительные обстоятельства, которые тем не менее весь
вечер вели парней к главному.
К беседе на сон грядущий.
Это стало своего рода традицией. Еще с первого дня -
дня их знакомства.
***
- Эй, нишадец! Как тебя... Экалавья, погоди! Горец
остановился и обернулся к преследователю. Сутин сын перешел
с бега на шаг, догоняя сына Золотого Лучника.
- Меня Учитель с занятий выгнал! - без обиняков сообщил
Ушастик. - Я - Карна, сын Первого Колесничего.
- За что выгнал-то? - Неуверенная улыбка сверкнула в
ответ.
- А! - махнул рукой Карна. - Так... Байку одну
рассказал. А Наставник Дрона решил, что я много болтаю, и
отстранил от занятий до вечера. На сон грядущий небось
плетей дадут, чтоб девки не снились, - беззаботно заключил
парень.
- Это из-за меня?
- Из-за меня! По мне плети с утра до вечера плачут!.. А
тебе, дураку, радоваться надо, что Дрона тебя восвояси
отправил! Эти уроды мигом заклевали бы - уж я-то знаю!
- Уроды? Где ты видел уродов?
- Как где?! Вокруг стояли, ерунду мололи! Ладно, бхут с
ними. Ты-то что теперь делать будешь?
Карне сразу пришелся по душе этот долговязый, как и он
сам, горец. Оба были чужими в хастинапурском питомнике для
царевичей - это сближало. Экалавья тоже ничего не имел
против общества сутиного сына. Горец успел заметить, что
Карна был единственным, кто не прыгал вокруг него и не орал:
"Грязный нишадец!" - а стоял в стороне, мрачнея все больше.
Похоже, он собирался кинуться в драку, и только появление
Aрахмана-из-Ларца предотвратило намечавшееся побоище, в
котором сутин сын готов был биться один против всех раджат
скопом.
- Ну... - замялся Экалавья, оправляя шкуры, заменявшие
горцу одежду. - наверное, здесь где-нибудь поселюсь. Я ведь
теперь ученик Наставника Дроны.
- Что?! - Впервые замечательные уши подвели Карпу. -
Ученик?! Ведь этот сучок тебя прогнал!
- Стыдно так отзываться об Учителе, - очень серьезно
произнес нишадец. - Ты ведь учишься у Дроны?
- Ну и что?
- Имя наставника свято. По крайней мере, у нас, в горах
Виндхья. Наставник Дрона преподал мне один урок: значит,
теперь он мой Гуру, а я - его ученик.
- И как же ты собираешься постигать его замечательную
науку?
- Поселюсь в лесу и буду усердно упражняться, размышляя
над уроком. Путь известен, осталось идти по нему.
- Ну ты даешь, нишадец! Путь ему известен! Мало ли на
свете учителей - найди себе другого, подостойнее Дроны! Ты
ведь свободен!
- Да, я свободен. Но у меня уже есть Учитель.
- Который устроил из тебя потеху?! И на прощание только
что не пнул ногой в зад?!
- Ты сам сказал, что я свободен. Свобода - это
возможность выбирать. Я сделал свой выбор.
- Та-а-ак... - Карна почесал в затылке. Раньше он
никогда особо не сушил голову над подобными вещами. Для
сутиного сына свобода всегда означала одно: полную
независимость, возможность делать, что душе угодно. Ну и
выбирать - само собой. Но если твой свободный выбор
сковывает тебя же по рукам и ногам, привязывая к учителю-
насмешнику?
Свобода?
Рабство ?!
- А ну-ка давай присядем и разберемся! - решительно
заявил он нишадцу. - Значит, ты утверждаешь, что свободен? И
в то же время...
***
Так с тех пор и повелось. По вечерам Карна помогал
Экалавье обустраиваться на новом месте, они вместе
охотились, а затем подолгу сидели у костра и спорили. Вскоре
сын возницы с удивлением выяснил, что это занятие может быть
не менее увлекательным, чем, к примеру, стрельба из лука,
колесничные ристания или бессонная ночь, проведенная в стогу
с пухлой пастушкой-хохотушкой.
Особенно учитывая, что пастушка хихикала по поводу и
без повода, зачастую в самые интересные моменты, а горец
неизменно был серьезен.
Ставя нового друга в тупик своим взглядом на жизнь.
Впрочем, что знал о жизни сам Карна? Бабы? Их у парня
было с избытком и будет еще немало - в последнем сутин сын
-% сомневался. Талант?! Да кому он нужен, его воинский
талант?! Служить ему в лучшем случае возницей при дворе или
сотником здешней варты... Друзья? Боец с Бешеным? Да,
конечно. Но с царевичами не усядешься запросто у костра, не
станешь взахлеб обсуждать вопросы, на которые многие мудрецы
по сей день ищут ответ. Только Карна не знал этого, он был
уверен, что ответ - вот он, рядом, стоит только протянуть
руку...
Споря до хрипоты, юноши иногда замолкали, подолгу
обдумывая мысль собеседника, и даже горячий Карна не торопил
Экалавью в такие минуты.
***
- ...Тебе б брахманом уродиться, - заметил Карна. - Уж
больно складно все у тебя выходит. Где нахватался, приятель?
Может, ты скрытый мудрец?
Экалавья улыбнулся ему через костер.
- Мой отец, Золотой Лучник, недаром стал вождем трех
кланов...
- Заливай больше: недаром стал! Небось от деда твоего
трон унаследовал!
- Конечно, наш род знатен по меркам горцев. Но жезл
вождя в горах Виндхья не передается по наследству. Мы ведь
дикари, забыл? Грязные нишадцы. Вождей выбирают на совете
старейшин.
- Здорово! - искренне восхитился Карна. - А в этом
дурацком Хастинапуре ностс с наследниками, как юродивый с
драной торбой! Вот и садится на трон то слепой калека, то
придурок, то сопляк малолетний. Одно их спасает - Грозный.
Умный мужик, всем здесь заправляет. Хотя и скотина изрядная.
Не люблю. Зато у других и такого нет. Потому, наверно, от
них одни болваны и приезжают!
Экалавья лениво вертел в руках обглоданную кость.
Вразумлять срамослова он не стал - давно привык к речам
бойкого на язык приятеля.
- Правитель не обязан вызывать любовь. Правитель -
символ державы, и его надо уважать. Моего отца у нас в горах
уважают... а я его люблю. Было бы хуже, если б отца вокруг
все любили, а уважал - один я.
- Эх, почему я не горец! Был бы умным, как брахман...
Слушай, а ты точно не дваждырожденный?
- Точно. У нас вообще варнам не придают такого
значения, как здесь.
- Вот я ж и говорю! - обрадовался Карна. - Свобода! И
зачем ты сюда с гор спустился? Я б на твоем месте босой
домой побежал! Знаешь, как иногда поперек горла встанет:
этому так кланяйся, тому - этак, перед одним ниц падай,
другой сам перед тобой спину гнуть должен... А ежели не
согнул и ты ему спустил или просто не заметил - ты лицо
потерял! Коровье молоко пить дозволено, козье по нужным
дням, к ослиному не вздумай и близко подойти! Чистое,
нечистое, чистое, да не про твою душу... Брахману перечить
ни-ни, даже если он чушь несет! Дхик! Надоело! В Чампе легче
&( .al. А у вас в горах небось вообще рай!
- Для кого как, - серьезно ответил Экалавья. - У нас,
например, многие считают Город Слона земным раем. И завидуют
его жителям, равно как и всем в землях Кауравов. Бредят
Великой Бхаратой. Там, мол, порядок и процветание,
утонченность и благочестие, а у нас: набеги, воровство, дома
не правильные, брахманы бездельники, молодежь стариков не
уважает, на чистоту варн всем наплевать... Дхик! - довольно
похоже передразнил нишадец сутиного сына и лукаво подмигнул
приятелю.
Карна искренне расхохотался:
- Уел, каюсь! Ясное дело, кому жрец, кому жрица, а кому
и олений мосол! Если по мне, то главное - свобода. У вас с
этим делом проще. Законы опять же хорошие - простые,
правильные, без всяких выкрутасов... А тут ученые брахманы
от безделья навыдумывают всякого, а мы выполняй! Вот ежели
станет мне здесь совсем невмоготу - сбегу к вам в горы!
- Свобода, говоришь? Законы простые и правильные? -
Рыжие языки пламени играли тенями на лице горца. - А у вас,
значит, законы не правильные?
- Ну, не то чтоб совсем, - чуть смутился Карна. -
Просто очень уж мудреные! Сам бхут ногу сломит!
- Так у вас и держава во-о-он какая! - протянул
нишадец. - Поди управься, удержи все в голове! Вот и
придумали законы на все случаи жизни, чтоб точно знать, как
и когда поступать. Может, где-то и перепудрили - не мне
судить. А у нас горки да пригорки, все поселения наперечет,
все друг друга знают как облупленных, и законы у нас
простые, потому как и жизнь такая... безыскусная. Что же
касательно свободы...
Сын Золотого Лучника долго молчал, собираясь с мыслями.
- ...что касательно свободы, так она не снаружи нас.
Она здесь, - и Экалавья приложил ладонь к своей груди
напротив сердца.
- Ну, это и дикобразу понятно! - мигом перебил его
Карна. - Внутри мы все свободные! Зато снаружи...
- Не все. Многие внешне свободные люди на самом деле -
рабы собственных страстей, вожделений, сиюминутной выгоды.
Обстоятельства диктуют им свою волю, вынуждая плыть по
течению, и зачастую люди тонут, попав в водоворот. Вместо
того, чтобы подплыть к берегу, вздохнуть полной грудью,
посмотреть на реку - жизнь со стороны и понять: что же им
нужно на самом деле? Вот с этого момента и начинается
подлинная свобода.
- Ом мани! - ехидно ухмыльнулся сутин сын. - Но ответь
тогда мне, скудоумному: вот человек, который знает, что ему
надо, как ты говоришь, со свободой в сердце. Вот этого
человека запирают в темницу. Неважно, за дело или нет. Вот
он сидит в темнице - и на кой ляд ему тогда хваленая
внутренняя свобода, ежели на дверях замок?!
- Ты привел неудачный пример, Карна. По-настоящему
свободный человек свободен и в темнице. У него все равно
есть выбор: покориться своей участи, попытаться бежать,
передать весточку на волю, чтобы друзья замолвили за него
a ."f., или свести счеты с жизнью - и так избегнуть
заключения. Как видишь, выбор есть, а значит, есть и
свобода! Помнишь, ты рассказывал мне историю ареста твоего
отца и его отказа от побега? Так вот, твой отец был
свободен! Только внутренне свободный человек может
добровольно предпочесть заточение побегу! Он сам выбрал свою
судьбу - и в итоге выиграл куда больше, чем если бы поспешил
спастись бегством! В твоем отце есть та внутренняя суть,
которую брахман, наверное, назвал бы частицей Великого
Атмана, а я... я не могу найти ей названия! Человек,
обладающий ею, свободен независимо от внешних обстоятельств.
Он поступает не согласно им, а согласно велению этой сути. И
ничто в Трехмирье не в силах заставить его поступить
наперекор ей. Думаешь, ты иной? Зря ты так думаешь, Карна.
- Ну спасибо, утешил! - Карна молитвенно сложил ладони
передо лбом. - Внутренняя суть? Скорее уж внутренний сута,
который гонит колесницу души, куда сочтет нужным. Только,
понимаешь ли... вот в чем загвоздка, друг мой Экалавья, мало
мне внутренней свободы! Мне внешнюю подавай!
- Это будет трудно, Карна. И не только в Хастинапуре.
От себя не убежишь. Даже в наши горы.
- Верю, Экалавья. И все-таки я очень постараюсь...
Гляди-ка, пообщался с тобой - и сам заговорил, будто жрец
бобоголовый!
Юноши рассмеялись.
- Я думаю, мы еще вернемся к этому разговору, -
заключил Карна, поднимаясь на ноги.
- И я так думаю, - согласно кивнул горец.
Оба они тогда еще не знали, как неожиданно и трагично
завершится их спор через два года.
3
ПРОБУЖДЕНИЕ
- ...Привет, дружище!
- Карна! Как я рад тебя видеть!
Некоторое время парни тискали друг друга в объятиях,
издавая при этом полузадушенные восклицания.
Со стороны могло показаться, что медведь-губач решил
полакомиться мясцом лесного якши-долговяза, но со стороны
глядеть было некому.
- Ну ты прямо к ужину!
- Здорово! Я к ужину и с добычей за пазухой...
- Ворованное?
- А то!
- Карна! Вымахал, что колесничное дышло, стреляешь
небось как сам Наставник Дрона, а еду по-прежнему воруешь!
- Ясное дело! - Карна уселся у костра, с наслаждением
вдыхая аромат жаркого. - Эх, приятно видеть нечто
постоянное! Точь-в-точь как два года назад, когда мы
познакомились. И как год назад. Ты тоже не меняешь своих
привычек - встречаешь меня этакой вкуснятиной!
- Благодари Наставника Дрону. - Лукавство прямо-таки
a.g( .al из всех пор широкоскулого лица Экалавьи. - Вот кто
неизменен в своей точности: ваши летние сборы начинаются из
года в год в один и тот же день. Да и место остается
постоянным. Так что я, в общем, ждал тебя и успел
озаботиться ужином.
- Благодарю тебя, Наставник Дрона! - весело заорал
Карна и отвесил шутливый поклон в сторону возвышавшегося на
краю поляны деревянного идола. - Ты гляди, а действительно
похож! Сейчас плетей дать велит. Да, кстати, недавно Дрона
гонял нас с бердышами... Короче, поедим - покажу.
И Карна мигом ухватил лакомый кус оленины.
В этот вечер друзьям так и не довелось почесать языки:
стреляли до темноты, всласть намахались посохами,
заменявшими бердыши и копья, вспоминали прошлогодние встречи
и от души хохотали над незамысловатыми шутками.
Когда ночь окончательно вступила в свои права, Карна
засобирался обратно в лагерь.
- Оставайся! - предложил нишадец. - Стрельбу на звук
покажу.
- Успеется. Сборы долгие... Только завтра я, наверное,
не приду - одну знакомую проведать надо.
- Ну ты точно ничуть не изменился! Ладно, до
послезавтра.
- До послезавтра.
***
В ту проклятую послезавтрашнюю ночь Экалавья уговорил-
таки тебя остаться.
А под утро тебе приснился сон.
Предрассветный туман плыл прядями мокрой паутины, где-
то далеко на востоке медленно поднималась из-за горизонта
колесница Лучистого Сурьи, но бог - Солнце был слишком
далеко, он не успевал, не успевал...
К чему он должен был успеть? Что за глупости! Обычный
новый день - туман как туман, взойдет огненный диск - и он
рассеется, опав росой на травы. Куда торопиться?
Зачем?!
Сквозь пелену дремы, тенями надвигающейся беды,
проступили две приближающиеся фигуры. Вскоре ты узнал обоих:
Наставник Дрона и... твой извечный противник, беловолосый
царевич Арджуна - по слухам, сын самого Громовержца.
Да хоть всей Свастики разом! - этого юнца ты терпеть не
мог, а он отвечал тебе взаимностью.
Неудивительно: во многом вы были похожи - царственный
полубог Арджуна и сутин сын Карна.
Гордецы из гордецов.
Рядом с тобой зашевелился Экалавья, сонно вздохнул
полной грудью, и ты еще успел удивиться: ты ведь спишь? Или
нет? В любом случае ты лежишь внутри хижины нишадца -
одновременно видя сон про Дрону, Арджуну и туман.
Впрочем, во сне бывает и не такое.
А вот ты уже не лежишь, а встаешь и делаешь шаг за
порог, в зябкую рассветную сырость, насквозь пропитанную
`.a.) и туманом. До тебя не сразу доходит, что теперь ты
видишь странный сон двумя парами глаз: своими и глазами
нишадца - это он, Экалавья, вышел из хижины, а ты кажешься
самому себе бесплотным духом тумана, Видехой-Бестелесным,
незримым божеством...
Экалавья припадает к стопам Наставника Дроны. Сейчас
перед взором горца только эти стопы да еще несколько смятых
травинок с бисеринками росы на стеблях - а ты-дух в то же
время не можешь оторвать взгляда от лица Брахмана - из-
Ларца. Хочется кричать, но горло надежно замкнуто на тысячу
ключей: пред тобой лик деревянного болвана, маска идола,
которому Экалавья каждое утро возносит положенные почести,
прежде чем начать новый день.
- Учитель... - благоговейно шепчут губы горца. И за
спиной Дроны передергивается, как от пощечины, беловолосый
Арджуна.
- Встань, - скрипит идол.
Пауза.
- Я слышал, ты достиг изрядных успехов в стрельбе из
лука, - мертвый голос не спрашивает, а как бы утверждает
очевидное.
- Не мне судить, Учитель...
- Принеси лук и стрелы.
Дверь хижины бросается тебе навстречу, поспешно
распахивается, пропуская тебя внутрь; так не бывает, но миг
- и ты уже снова снаружи.
Руки привычно сжимают знакомое оружие.
- Стреляй! - В воздух взлетает гнилой сучок, чтобы
разлететься в мелкую труху.
- Вон тот лист на ветке капитхи, - палец идола
безошибочно указывает цель. - Сбей. Пока будет падать - три
стрелы.
Свист.
Клочья.
- Хорошо. Говорят, ты также любишь стрелять на звук?
- Это правда, Учитель. Конечно, я еще далек от
совершенства, но...
Ненавидящие глаза царевича. Ясное дело, Арджуна терпеть
тебя не... Стой! Ведь перед царевичем - не ты! Он видит
перед собой нишадца! За что же он ненавидит ЕГО?!
Грязный нишадец!..
Видит - не видит - ненавидит...
Кошмар длится целую вечность, ты хочешь проснуться, ты
очень хочешь проснуться, но это выше твоих сил.
Мара, Князь-Морок, ну ты-то за что мучаешь меня?!
- Вижу также, - скрипит идол, - что ты воздвиг здесь
мое изображение. Или я ошибаюсь?
- Нет, Учитель! То есть да... то есть воздвиг! И воздаю
ему все положенные почести...
- Следовательно, ты считаешь меня своим Гуру? Мертвый
голос. Мертвое лицо.
- Да, Учитель. Если только это не оскорбляет тебя...
- Не оскорбляет. Вижу, мой урок пошел тебе на пользу.
Что ж, ученик, твое обучение закончено. Готов ли ты
` a/ b(blao со своим Гуру за науку?
- Разумеется, Учитель! Требуй - я отдам гебе все, что
ты пожелаешь!
Взгляд Экалавьи просто лучится радостью, и боль
пронизывает тебя до костей.
Боль надвигающейся утраты.
- Отдай мне большой палец твоей правой руки. Это и
будет платой за обучение.
Что?!
Быть не может!
Может, - скрипуче смеется греза. - Во сне все быть
может, да и наяву случается...
- Желание Учителя - закон для ученика.
Перед лицом вновь мелькает дверь хижины.
Руки ныряют в ворох шкур.
Нож.
Дверной проем, подсвеченный лучами солнца. Редеет
туман, искажаются, оплывают в кривом зеркале лица Наставника
Дроны и царевича - солнечные зайчики пляшут на щеках, и на
лбу, и на скулах.
Зайчики, спрыгнувшие с лезвия ножа.
- Не надо!!!
Твой вопль и крик беловолосого сына Громовержца
сливаются воедино.
Хруст рассекаемой плоти.
Экалавья чудом исхитряется подхватить падающий обрубок
и, встав на колени перед Дроной, почтительно протягивает ему
то, что еще недавно составляло с горцем одно целое.
- Благодарю тебя, Учитель. Прими от меня эту скромную
плату.
Из рассеченной мякоти на краю ладони, превратившейся в
узкую лапу ящерицы, обильно течет алая кровь, заливая бок и
бедро нишадца, а горец все продолжает стоять на коленях,
протягивая Дроне отрубленный палец.
Это сон, сон, это только сон!
Ослепните, мои глаза!
Я хочу проснуться! Сейчас! Немедленно!
В ушах нарастает отдаленный комариный звон. Кругом все
плывет, и ты ощущаешь, как твердеет твоя татуированная кожа,
застывая на тебе хитиновым панцирем жука, вросшими в тело
латами, несокрушимой броней, доспехами бога!
Проснуться!
Немедленно!
Но сон длится.
Дрона протягивает руку и берет отрубленный палец.
- Я принимаю плату. Твое обучение закончено.
Брахман-из-Ларца поворачивается и походкой ворона
ковыляет прочь. Царевич же задерживается; прирос к месту,
смотрит на искалеченного горца.
- Экалавья... - выдавливает наконец Арджуна. Нишадец
поднимает взгляд от четырехпалой руки на юного полубога.
Спокойно, без злобы и гнева.
- Я... я не хотел... так. Я не знал... Прости меня! -
Арджуна неуклюже кланяется и бегом бросается вдогонку за
ce.$oi(, Дроной.
Нишадец долго смотрит им вслед, потом переводит взгляд
на лежащий у его ног лук и колчан со стрелами.
Жуткая, похожая на звериный оскал усмешка - и в
следующее мгновение здоровая рука горца устремляется к луку.
Тетива остервенело визжит, натягиваясь, рука-коготь
указательным и средним пальцами вцепляется в бамбуковое
веретено с обточенными коленами, сминая оперение, и две
стрелы, одна за другой, уже рвутся в полет.
Вторая сбивает первую у самой цели, как скопа-курара
бьет верткую казарку, не дав вонзиться в лицо деревянного
идола.
Ты видишь это.
***
Невероятным усилием Карне все же удается вырваться из
вязкой глубины кошмара, и со звериным рычанием он выныривает
на поверхность яви.
Но что это?!
Мара длится?!
Плетеная дверь хижины распахнута настежь. Экалавьи
рядом нет, и, самое главное, никуда не исчез знакомый звон в
ушах, а тело... тело тверже гранита, и кровь гулко бьется в
естественные латы изнутри, словно пытаясь вырваться на волю.
Что происходит?!
Очертания предметов странно размазываются, когда Карна
делает шаг к двери; он даже не успевает заметить, как
оказывается снаружи.
Экалавья поднимает взгляд и застывает, восхищенно
моргая заслезившимися глазами: к нему идет божество!
Сверкающий гигант, на которого больно смотреть. От сына
возницы исходит алое сияние, окутывая его мерцающим плащом
поверх алмазного панциря, и кажется в тот миг нишадцу: ничто
в Трехмирье не в силах сокрушить бешеного витязя! Вот
сейчас, сейчас мститель бросится вслед за Наставником Дроной
и беловолосым Арджуной, догонит, разорвет на части голыми
руками - в отмщение за его, Экалавьи, отрубленный палец.
- Не надо, Карна! Пощади их! - шепчет горец, молитвенно
складывая ладони передо лбом, и шепот его громовыми
раскатами отзывается в воспаленном мозгу Карны.
![Черный баламут 1-2, Олди Генри, читать или скачать бесплатно эту книгу. бесплатно скачать]( "Черный баламут 1-2, Олди Генри, читать или скачать бесплатно эту книгу. скачать бесплатно, без регистрации")
Черный баламут 1-2, Олди Генри, читать или скачать бесплатно эту книгу.">
|
|
Просмотров: 317 |
Добавил: sergey3230i
| Рейтинг: 0.0/0 |
|