Главная » 2012 » Январь » 2 » Обретение энкиду, Хаецкая Елена, читать или скачать бесплатно эту книгу.
18:41 Обретение энкиду, Хаецкая Елена, читать или скачать бесплатно эту книгу. |
| Скачайте и откройте один из архивов.
После этого вам будет доступен для скачивания файл: Обретение энкиду, Хаецкая Елена, читать или скачать бесплатно эту книгу. . Если файл не скачивается, воспользуйтесь дополнительной ссылкой и распакуйте
следующий архив. |
|
Обретение энкиду, Хаецкая Елена, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Ссылка: "Обретение энкиду, Хаецкая Елена, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Обретение энкиду, Хаецкая Елена, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало: "Обретение энкиду, Хаецкая Елена, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Обретение энкиду, Хаецкая Елена, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало 2: "Обретение энкиду, Хаецкая Елена, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Файл: Обретение энкиду, Хаецкая Елена, читать или скачать бесплатно эту книгу. - был проверен антивирусом Kaspersky Antivirus и ESET NOD32. Вирусов не обнаружено!
|
Читать Хаецкая Елена Обретение энкиду скачать Хаецкая Елена Обретение энкиду можно отсюда
тоном. Потому что и сам
почему-то нервничал.
- Ну... боязно как-то, - сказал мой раб, отводя глаза.
Я остановился. - Месяц нисану еще не истлеет, как мы перестанем
существовать. Сольемся, блин, в едином герое Энкиду.
Мурзик нехотя подтвердил: ну да, сольемся.
- Так что ты ерзаешь? Отклонения сказываются...
непатологического характера?
Он пожал плечами.
- Я не нарочно... Да и нужно ли это - ну, освобождать меня?
Может, оставить нам эту затею, господин? И так вон сколько сил
да денег угрохали...
- Ты что, Мурзик, с ума сошел? Хочешь влиться в нашего
общего предка, пребывая в рабском состоянии?
- Ну и что? Мало ли куда я вливался в этом состоянии - ни от
кого еще не убыло...
Я наорал на него, и разговор заглох.
Процедура превращения моего раба в вавилонского
гражданина заняла ровно четверть клепсидры. Два полуголых
вышколенных холуя с электрическими факелами в руках
пригласили нас в церемониальный зал.
Зал был довольно убого разрисован по стенам масляными
красками: круглые белые цветы на синем фоне. Грубая имитация
узоров с ворот Иштар. По углам стояли гипсовые быки Мардука,
покрашенные золотой краской, и искусственные фикусы в кадках.
Хорошо кормленая тетя в одеянии, имитирующем одежды царя
Хаммурапи, поднялась нам навстречу из-за стола и для начала
сурово спросила меня, уверен ли я в своем решении отпустить
этого раба Хашту на свободу.
Я кашлянул и сказал, что да, уверен.
Тогда она обратила взоры на Мурзика. Тот аж присел и
оглянулся на меня, будто ища поддержки. Я погрозил ему кулаком
- исподтишка, конечно.
- Освобождаемый раб Хашта, - проговорила тетя, - полон ли
ты решимости, став вавилонским гражданином, жить, трудиться и
умереть на славу и ради пользы Великого Города?
- Да, - сказал Мурзик. Я знал, что он говорит правду.
Мы все - мы, Энкиду, - были полны решимости.
Тетя выдержала небольшую паузу и разразилась речью о
правах и обязанностях Вавилонского Гражданина. Речь была
скучная. Скучно было тете, скучно было и мне. Один только
Мурзик внимал, приоткрыв рот, но не думаю, чтобы он много
понимал.
Наконец тетя угомонилась и торжественно провозгласила
Мурзика Вавилонским Гражданином, прозвонив при том в
колокольчик. Нам с гражданином Хаштой было велено зажечь две
свечи. Мы повиновались. Тетя воззвала к Бэл-Мардуку, приняла от
нас документы, ввела данные в компьютер и выдала Мурзику
удостоверение личности.
После этого она загасила свечи пальцами и величаво указала
нам на дверь.
Мы вышли.
- Что? - спросил меня Мурзик, растерянно вертя в руке
глиняную табличку и две бумажных копии. - И это все?
- А тебе мало? - огрызнулся я. - Хотелось боя быков и
человеческих жертвоприношений?
Мурзик помолчал немного. Пожал плечами. Поглядел на себя
в зеркало, висевшее в вестибюле. Видимо, никаких перемен в себе
не обнаружил и растерялся окончательно.
Я вытолкнул его из дверей управления, и тут мы увидели, что
облака над Городом разошлись и проступило солнце.
И тотчас же все заиграло. Небо наполнилось лазоревым
сиянием. Далеко за Рекой вспыхнула золотом башня Этеменанки.
Глубокой синевой заиграли изразцы у храма Иштар.
По Евфрату медленно шел лед. Ослепительно-белые льдины
проплывали по черной, будто маслянистой воде, с легким шорохом
касались берегов, потрескивали и шумели, налетая на быки мостов.
- Ух ты!.. - прошептал Мурзик.
Я потащил его в косметический салон - прокалывать ухо.
Мурзик не сразу догадался, куда мы идем, а сообразив - замялся.
- Что? - сурово спросил я.
- Ну... - пробубнил он. - В общем, там... это... А зачем это, а?
Я вытащил из кармана золотую серьгу в форме полумесяца и
покачал у него перед носом.
- Помнишь, Хашта?
- Это... мне, что ли?
- Разве ты не такую носил?
- Ну... - не стал отпираться Мурзик.
- Идем, надо ухо проколоть.
Я почти силой приволок его в косметический салон и
заплатил за нехитрую операцию. Сам зашел в бордель-бистро,
открытый для клиентов, вынужденных коротать время в ожидании.
Мурзик вернулся ко мне через полстражи, довольный. Серьга
покачивалась у него в ухе. Я заметил, что даже выражение лица
моего бывшего раба изменилось.
- Хочешь? - спросил я, кивая на бистро.
Мурзик честно сказал, что проголодался, а в бистро ему
сегодня не хочется.
Я натянул штаны, заплатил девчонке пять сиклей сверх
положенного по прейскуранту и вышел вместе с Мурзиком из
салона.
Мы поели гамбургеров на площади Наву. Уютный ресторан
был построен пять лет назад, на месте рабских бараков. Во время
мятежа мар-бани здесь погибли десятки вавилонских граждан,
отброшенных толпой на колючую проволоку под током.
Потом поели еще мяса из открытой жаровни в квартале
Литаму. Взяли пива.
И еще пива.
И еще...
К вечеру мы набрались. Бездумно бродили по весеннему
Вавилону, обнявшись и передавая из рук в руки бутылку,
немузыкально горланили песни времен мурзикова сотника,
пытались снимать девочек, озорничали и в конце концов чуть не
утонули в Евфрате.
Потом Мурзик сказал, что знает одно чудесное место, где
можно отдохнуть, и мы пошли в скверик с памятником пророку
Даниилу. Я улегся на скамью, а Мурзик направил взор на
задумчивого чугунного пророка и с вызовом продекламировал:
- Когда рабочий класс освободится, то сдохнет вавилонская
блудница!
- Хашта... - сказал я, простертый на лавке. - А я не хочу...
чтоб блудница... сдохла.
- Сдохнет! - упрямо сказал Мурзик. И ногой топнул. -
Непременно сдохнет!
- А я не хочу! - выкрикнул я со слезой. - Кого я ебать буду,
если она... сдохнет?.. Я дохлую... не буду...
- Другая народится, - утешил меня Мурзик. И плюхнулся
рядом со мной на скамейку.
Я сел, хватаясь за него. Повис у него на плечах тяжелой
тряпкой. И мы снова запели, раскачиваясь в такт:
- Ах, Анна-Лиза, Анна-Лиза, кому вы, блядь, теперь сдалися...
* * *
Я проснулся в своей постели. Голова у меня болела. Рядом со
мной на столике стоял стакан с апельсиновым соком. Плохо
соображая, я схватил стакан и жадно приник к нему.
На кухне заворочались. Донесся тихий смех.
- Анна-Лиза? - крикнул я.
- И эти две потаскушки тоже, - отозвался голос Мурзика.
Женский голос захихикал.
- Одна! - крикнула женщина из кухни. - И не Анна. И не
Лиза.
- Цира!
Ну конечно, она. Тискалась с Мурзиком на его неудобной
складной кровати.
Я сел на диване, подтянул трусы и взялся за свои джинсы.
- Мурзик, - сказал я укоризненно, - у тебя когда-нибудь
бывает похмелье?
- Не, - сказал Мурзик, появляясь в комнате. Цира,
приплясывая сзади, висла у него на плечах. - Ну как, полегчало?
Я застегнул последнюю пуговицу на ширинке.
- Принеси еще сока, а?
Мурзик повернулся к Цире. Та отлепилась от его спины и
упорхнула на кухню.
- Открой ставни, - сказал я.
Мурзик подошел к окну и снял ставни. Хлынул веселый
весенний свет. Золотая серьга блеснула в ухе моего бывшего раба.
- Это ты меня домой донес? - спросил я хмуро. И поднял с
пола рубашку.
- А кто еще?
Цира уселась рядом со мной на диване и подала мне стакан с
холодным соком. Стакан запотел. Я начал пить, из-за холода почти
не разбирая вкуса. У меня сразу заломило зубы.
Цира погладила меня по спине и удобно устроила голову у
меня на плече.
- Что надо? - спросил я.
- А просто так... - сказала Цира и вздохнула.
Так началось утро нашего последнего дня.
* * *
К полудню я окончательно пришел в себя. Мурзик скормил
мне две противопохмельные таблетки, на всякий случай принял
одну сам (я настоял). Пока мы собирались, Цира сидела, поджав
ноги, на диване - в пушистом свитерке, в голубеньких джинсиках -
и играла с котятами.
Наконец все было готово. Я остановил клепсидру, чтоб зря не
капала, выпустил кошку с потомством на лестницу, написал маме
записку, и мы трое вышли на улицу.
Цира шла посередине, цепко держа под руки Мурзика и
меня. Мы добрались до офиса фирмы Энкиду прорицейшн ,
поднялись на второй этаж. Сегодня у нас был выходной - день
Шамаша. Поэтому никого из посторонних в здании не было.
Нас встретил Ицхак. Он был немного бледен и дергался
больше обычного - нервничал.
- Проходите наверх, ребята, - сказал он. - В лабораторию.
Луринду готовит там кофе.
- Что с шестым Энкиду?
- Мы с Булькой вчера нажрались, - сообщил Ицхак. - Я
притащил его в офис.
- Как он?
- Пока спит.
- Пора будить.
- Рано, - сказал Ицхак. - Перед трансом разбудим. Не то
сбежит или гадости говорить начнет. И без него на душе херово.
- Ну-ну, Иська. Ты нашу душу не трогай. Это не только твоя
душа. Это душа великого героя...
Изя посмотрел на меня с отвращением и отвернулся.
Мурзик отцепил от своего локтя Циру и тихонько сказал:
- Это... господин, я за своей кривоногой пошел. Ждет ведь. Да
и время не терпит.
- Иди, Хашта, - сказал я.
А Цира только поглядела тоскливо.
И мы с Цирой поднялись в лабораторию. В лаборатории стоял
крепкий кофейный дух. На диванчике, среди сорванных со стены
схем и графиков, вычерченных самописцем, дрых Буллит.
Луринду, до глаз налитая кофе, повернулась в нашу сторону
и улыбнулась.
- Как настроение, братья Энкиду? - спросила она.
Цира ответила ей кислым взглядом. Плюхнула на диван, рядом
с Буллитом, свою сумочку. Не спросясь, налила себе кофе.
Сморщилась: горький.
- И мне, - попросил я.
Цира налила и мне.
Буллит вдруг громко всхрапнул и взметнул руками. Цирина
сумочка повалилась на пол. Цира метнулась к сумочке, прижала ее
к груди.
- Что там у тебя? - спросил я. - Яйца?
- Индикатор.
- Зачем ты его взяла, Цира?
- На всякий случай.
Мы помолчали. Цира допила кофе, вытащила рамку и
поднесла ее к спящему Буллиту. Рамка уверенно завертелась.
- Да, все сходится... - сказала Луринду. И вздохнула.
Внизу раздался грохот. Мы переглянулись. Несколько
мужских голосов загомонили, перебивая друг друга. Голоса были
незнакомые. И недружественные.
Я оставил девушек наедине с Буллитом и сбежал по лестнице
в офис.
Два дюжих молодца в заломленных на затылок кожаных
кепках втащили в офис большой мешок. В мешке что-то яростно
дергалось и рычало.
Молодцы, кроме кепок, имели на себе стеганые ватные штаны
синего цвета и такого же цвета ватники. У одного ватник был
перепоясан солдатским ремнем. Он пнул мешок ногой в кирзовом
сапоге с обрезанным голенищем.
- Цыть, сука!.. - прикрикнул молодец.
Ицхак смотрел на них, не вставая с дивана. Мешок покачался
немного, завалился набок и затрясся.
- Что здесь происхо... - начал было я.
Другой молодец обрезал:
- А ты, кровосос, молчи!
- Вот, - произнес с дивана Ицхак, - товарищи доставили нам
учителя Бэлшуну. По заданию партии.
- Ну, - с удовольствием подтвердил молодец с ремнем на
брюхе. - Партия сказала: Надо! Лично товарищ Хафиза
распорядилась. А что, ошибка какая?
- Нет, - сказал я, глядя на мешок. - Ошибки, товарищи, нет.
Все правильно.
- А коли правильно, - сурово молвил мне молодец, - то
извольте расписочку... Не надейтесь, мы тут поголовно грамотные.
Читать-писать научены. Партия позаботилась, чтоб кровососы-
рабовладельцы не пользовались нашей, значит, рабской
угнетенностью...
- В чем расписочку? - поинтересовался я.
- А что доставлен, значит, означенный супостат в означенное
место. И подпись с печатью. Партии для отчетности. Чтоб не
говорили потом, что мы народ обманываем. Лживыми посулами,
значит, заманиваем. Если коммунист сказал, что сделает, значит -
сделает, и точка. И говорить не о чем.
Мешок перестал трястись.
- Так поглядеть сперва, наверное, надо, кого вы там
принесли? - спокойно сказал Ицхак.
Я прямо-таки дивился его равнодушию. Эксперимент был под
угрозой срыва. После такого акта варварского насилия, какое было
учинено над учителем Бэлшуну, вряд ли он согласится
сотрудничать с нами.
Однако Ицхак уже кивал своим носом, чтобы громилы
развязали мешок. Те нехотя распутали завязки. Из мешка выкатился
учитель Бэлшуну. Он был растрепан и помят. Яростно стуча
головой об пол и изрыгая проклятия, он засучил ногами и задергал
связанными за спиной руками.
- Этот? - повторил громила.
Ицхак повернулся ко мне. Вопросительно изогнул бровь.
Я кивнул.
- Этот...
Громила постучал по столу корявым пальцем.
- Расписочку... Входящий-исходящий...
Ицхак написал: По просьбе товарища Хафизы и товарища
Хашты кровосос Бэлшуну кровососам Ицхак-иддину и Аххе-Даяну
доставлен. Вавилон, 18 нисану 57 года от Завоевания. И
расписался. Прижал печать. Вручил бумажку громиле.
Тот повертел ее перед глазами, потом удовлетворенно кивнул,
свернул и сунул в карман под ватник.
- Другое дело. Хоть и кровосос, а с понятием. Будем вашего
брата резать, тебя обойдем...
Он хохотнул, и они с другим товарищем покинули офис.
Ицхак наклонился над учителем Бэлшуну и развязал ему
руки. Потом помог перебраться на диван и крикнул, задирая голову
вверх:
- Луринду, ягодка! Кофе господину учителю!
Луринду спустилась с дымящейся чашкой на белом
пластмассовом подносике.
- Прошу вас, - сказала она тихо.
Бэлшуну взял чашку трясущейся рукой, поднес к губам.
- Что все это значит? - спросил он наконец. - Вы, надеюсь,
не в сговоре с этими головорезами?
- А что произошло? - в свою очередь спросил Ицхак.
- Они ворвались в мой дом на рассвете. - Учитель Бэлшуну
содрогнулся. - Перебили у меня посуду. Опрокинули аквариум...
Зачем-то... Сперли несколько книг - где на обложке голые
женщины... Это были книги по магическим практикам...
Ицхак покусывал губу и мрачнел все больше и больше. Потом
облизал кончик носа.
Учитель Бэлшуну смотрел на ицхаков нос, как завороженный.
Наверное, никогда не видел таких носов.
- Рассказывайте, - подбодрил его Ицхак. И положил руку ему
на плечо.
Учитель Бэлшуну отдал пустую чашку Луринду и попросил ее
сварить еще. Луринду ушла. Она была недовольна - ей хотелось
послушать.
- Потом стали мне угрожать. Правда, я не понял, из-за чего.
Так, бессвязные выкрики приматов... Затем... - Он потер скулу.
- Что, побили? - спросил я.
- В общем... - Он перевел взгляд на меня. Узнал. - Вы были у
меня на двух, кажется, сеансах?
- Да.
Он помолчал немного.
- Так это ваша месть? - спросил он наконец.
- Месть?
- Да. За эту потаскуху, за Циру. Я наказал ее, а она
сбежала, безответственно бросив ученичество...
- Кстати, за что вы избили ее?
- За вольномыслие, - отрезал Бэлшуну. - Ученик не имеет
права на вольномыслие. Он должен только впитывать знания.
Только!
- К сожалению, - сказал Изя, - Цира действительно мыслящая
девушка. А мыслие, друг мой, бывает либо вольно-, либо недо-.
Третьего не дано.
Учитель Бэлшуну сердито посмотрел на него и не ответил.
Луринду явилась со второй чашкой кофе. Цира бесшумно
отсиживалась наверху, в лаборатории. Наверняка злобилась. Еще
немного - и по лестнице потечет концентрированная уксусная
кислота.
- Нет, - сказал я, отвечая на первый вопрос учителя Бэлшуну.
- Это не месть, поверьте. Конечно, не помешало бы проучить вас за
гнусное поведение с нашей девушкой. Но в этом сейчас нет
необходимости. Мы хотели просить вас об одолжении...
На лице Бэлшуну появилось такое глупое и растерянное
выражение, что я едва не рассмеялся.
- Что? - вымолвил он наконец. - Попросить? Да вы... наглец...
вы понимаете хоть, что после того, что вы... когда вы... натравить
этих приматов... и после этого...
- Да, - сказал Ицхак твердо.
Бэлшуну опять замолчал.
Допил кофе. Уселся поудобнее. Пригладил волосы. Напустил
на себя строгость. А что еще ему оставалось?..
- Я вас слушаю, - произнес он сухо.
- Обстоятельства складываются таким образом, - начал Изя, -
что вынуждают нас забыть о личных обидах и амбициях. Не без
помощи Циры и ее связей в храме Эрешкигаль...
Бэлшуну застонал.
- Еще и это! Я должен был догадаться... Нет, увольте. Я не
стану сотрудничать с темными силами. Нет. Мое посвящение не
позволяет мне даже приближаться...
Он дернулся, чтобы встать. При его упитанности выбраться из
засасывающей трясины нашего дивана оказалось не так-то просто.
Ицхак вжал его обратно в диван.
- Сидеть, - властно сказал мой шеф. - Мы еще не закончили.
Учитель Бэлшуну затих. Выслушал все об Энкиду. Не поверил.
Выслушал еще раз. Опять не поверил.
- Цира! - крикнул Ицхак.
Наверху не пошевелились. Ицхак повернулся к Луринду.
- Смоковка, позови Циру.
Луринду безмолвно повиновалась.
Цира спустилась по лестнице. Более кислого лица я у нее
никогда не видел. Глядя в сторону, молвила:
- Ну.
- Покажи учителю Бэлшуну магический прибор.
- Сейчас.
И неторопливо повернулась обратно к лестнице. Поднялась.
Цок-цок-цок. Мы ждали. Повозилась там, наверху. Снова
спустилась, на этот раз с ящичком в руках. Протянула ящичек
Ицхаку.
Полстражи ушло на ознакомление учителя Бэлшуну с
магическим прибором. Изя не торопил его. Усердно пичкал кофе и
комплиментами. Уговаривал. Ворковал.
Луринду под шумок незаметно убрала мешок и веревки, чтобы
не травмировать психику нашего будущего провожатого.
Несмотря на уксусный вид, Цира торжествовала. Учитель
Бэлшуну - это просто учитель Бэлшуну. Ну, царь Хаммурапи в
одном из воплощений. Подумаешь! А она, Цира, - великий Энкиду!
Вот так-то. Другой раз будет думать, прежде чем руку на учеников
поднимать.
Бэлшуну был растерян. Потом он попросил принести ему
гамбургер. Сказал, что хочет обдумать все случившееся.
* * *
К середине четвертой стражи в офис явился Мурзик с
кривоногой коммунисткой.
- А, товарищ Хашта, - приветствовал я его. - И товарищ
Хафиза с вами, я не ошибся?
- Вы не ошиблись, - сказала товарищ Хафиза. И уставилась
мне прямо в глаза открытым, ненавидящим взором.
- Должен вам сказать, товарищ Хафиза, что ваши головорезы
проявили изрядное партийное усердие, - сказал я. - Восхищен.
Мурзик заметно обеспокоился.
- А что они натворили?
- Избили учителя Бэлшуну и разгромили его дом, больше
ничего.
- Блин... - выговорил Мурзик.
Товарищ Хафиза пожала плечами.
- Кровососом больше, кровососом меньше...
- Да нет, товарищ Хафиза, - сказал Мурзик, - это
чрезвычайно нужный нашему делу кровосос. Нам необходимо его
сотрудничество.
- Добровольное, - добавил я.
Мурзик вдруг фыркнул.
- А не будет Цирку ни за что по морде бить, - сказал он. -
Так ему и надо, падле.
- Ты, десятник, ври да не заговаривайся. Сам знаешь. Заведет
нас Бэлшуну в отместку куда-нибудь... куда не надо.
Я с содроганием представил себе, что снова окажусь в той
жизни, где служил банщиком. А Мурзик лишь отмахнулся.
- Вы мне лучше товарища Хафизу получше устройте. Устала
товарищ. Всю ночь корректуру вычитывала, не хотела партийную
газету оставлять без последнего пригляду...
У товарища Хафизы и вправду были опухшие глаза, что
отнюдь ее не красило.
- Ладно, - сказал я. И угораздило же великого Энкиду!..
Подошла тихая, как кошка, Цира. Цепко поглядела на
товарища Хафизу. Направила рамку ей в спину. Хафиза
дернулась.
- Что это?
- Пишталет, - мерзким голосом сказала Цира. - Не двигайся,
сучка.
Рамка вращалась. Медленно, но вращалась.
- Все, - сказала Цира, убирая рамку в ящичек. И
прищурилась. - Что, больно было?
Товарищ Хафиза не ответила. Заложила руки за спину, стала
оглядываться по сторонам.
- Следи за ней, Хашта, - сказал я.
- Ясно уж, - пробормотал мой бывший раб. - Неровен час
побьет здесь что-нибудь... Норов у нее бешеный. Говорю вам,
отчаянная.
Он поглядел мне в глаза, вздохнул и пошел за товарищем
Хафизой - опекать.
А на черном диване Ицхак продолжал ворковать с учителем
Бэлшуну. Тот внимал, одновременно с тем погружая лицо в
огромный, податливо мнущийся под зубами гамбургер.
Я поднялся наверх, в лабораторию. Пора было будить
Буллита.
Однако когда я вошел туда, Буллит уже бодрствовал. Вернее
- негромко стонал и в ужасных количествах поглощал воду с
лимонным сиропом. Цира бросала в стакан таблетки с витамином
С, растворяла их в воде и передавала Луринду, а та заботливо
поила Буллита.
- О-ох, - сказал Буллит, завидев меня.
- Что, Булька, худо? - спросил я.
- О-о-ох, - согласился Буллит.
Я присел рядом на диван, отобрал у него стакан и выпил сам.
Буллит жадно смотрел, как я пью, и тяжело дышал. Потом перевел
взгляд на Циру. Та поспешно соорудила для него еще стакан.
- Что это было? - задыхающимся шепотом спросил Буллит.
- Похмелье это было, - сказал я. - Вы с Иськой вчера
нажрались, как две свиньи.
- Этот семит... коварный... Он-то не нажрался, - выдохнул
Буллит. - Он меня... нажрал... - Тут он огляделся, наконец, по
сторонам и забеспокоился: - А где это я? И что это тут я?..
- Да в конторе ты, в конторе, - успокоил его я. - В Энкиду
прорицейшн".
Буллит рванулся с дивана, проявив неожиданную мощь.
- Пусти!.. Я его!.. Суку!..
Я догадался, что он хочет убить Ицхака, и повис у него на
плечах. Мы вдвоем рухнули на пол и забарахтались у дивана, как
две рыбы, выброшенные на берег. Буллит норовил дотянуться до
меня зубами. Я то и дело уворачивался от слюнявой пасти нашего
юриста.
- Да ты что!.. Булька!.. Тут такое дело!.. Заворачивается
такое!..
- Пусти!.. - хрипел Буллит. - Я его!.. Я убью!..
Цира неспешно приблизилась к нам и вылила на нас стакан
воды с сиропом.
Мы оба заорали и подскочили, выпустив друг друга, причем
Буллит больно стукнулся о диван и тут же обвис.
- Ну ты, Цира, бля... - сказал я. Я был весь липкий.
- Иди умойся, - бросила мне Цира. И присела на корточки
возле Буллита.
Я пошел в туалет. По дороге я обернулся и увидел, что Цира
обтирает Буллита носовым платком, а он что-то ей рассказывает,
захлебываясь, - жалуется на Изю, не иначе. Цира сердито
посмотрела на меня поверх головы Буллита. Я вышел.
Когда я вернулся, Буллит с влажными волосами, прибранный,
пил кофе.
- Здорово же я набрался, - сказал он мне вполне
миролюбиво.
Я на всякий случай сел подальше от него на стул. Пить кофе
я больше не мог. Меня даже от запаха кофейного мутило.
- А что здесь, собственно, происходит? - спросил Буллит. -
Почему мы все на работе? Выходной ведь, день Шамаша...
- Небольшой сейшн, - небрежно сказал я. Мы еще прежде
условилсь с Ицхаком не открывать Буллиту всей правды. Булька с
его здравомыслием способен все испортить.
Буллит нахмурился.
- Я не употребляю.
- Да брось ты, - сказал я как можно развязнее и покачал
ногой. - Помнишь, как нас директриса в сортире застукала? Ну, в
восьмом классе...
В восьмом классе мы с Ицхаком и Буллитом втроем заперлись
в туалете для мальчиков и раскурили трубку мира. Потом нас
рвало, но впечатления остались что надо.
Я долго и старательно будил в бывшем троечнике, а ныне
преуспевающем юристе ностальгические воспоминания. Буллит
внимал мне затуманенным мозгом.
По лестнице вверх легко вбежал Ицхак. Бегло оглядел
девушек: в порядке. Отеческим взором устремился на нас с
Буллитом.
Завидев Ицхака, Буллит тихо зарычал и накренился -
устремился в атаку.
- Тихо, тихо, - сказал я, потрепав Буллита по плечу. - Это же
Изя.
- Вижу, что Изя!..
Ицхак ничуть не испугался. И даже не смутился.
- Ты как, Булька, в порядке?
- Я тебе... в порядке...
Ицхак безбоязненно плюхнулся на диван рядом с Буллитом.
Начал врать. И каким-то хитрым образом - я даже не понял, как
это произошло - соблазнил его поучаствовать в сейшне". Мол,
такой улет... Мол, улетим так, что... И, главное, привыкания нет. И
химии никакой нет.
- Трава? - спросил Буллит, морщась с отвращением, но уже
без враждебности.
- И не трава!
Ицхак зазывно засмеялся. Мне стало противно. Ни дать ни
взять шлюха из притонов Нового Тубы. Никакой гонореи, никакого
СПИДа, одноразовый презерватив, мистер .
Буллит с подозрением посмотрел на Ицхака, потом на девиц -
строгую Циру, утомленную Луринду.
- Если не трава и не химия, то что?
- Психология! - радостно объявил Ицхак и задвигал носом. -
Безболезненно, безвредно и никаких пагубных привычек.
- Сядешь ты, Иська, за свое экспериментаторство, - сказал
Буллит. Дружески.
- Решено? - жадно спросил Ицхак. - Участвуешь?
Буллит кивнул и тут же схватился за лоб. У него болела
голова.
- Луринду! - гаркнул Ицхак. - Таблетку господину юристу!
Луринду стремительно вынула из кармана таблетку от
головной боли. Ицхак впихнул таблетку Буллиту за щеку.
- Что это? - спросил Буллит.
- Это для начала, - сказал Ицхак.
- Ты же обещал... никакой химии.
- Это от головной боли. Глотай.
Буллит послушно проглотил. Поприслушивался к себе. Сказал
капризно:
- Все равно болит.
- Сейчас перестанет.
Ицхак кивнул девушкам, чтобы спускались вниз, подхватил
Буллита под руку и сказал мне:
- Помогай.
Вдвоем с Ицхаком мы спустили Буллита на второй этаж. Там
уже собрались Луринду, Цира, товарищ Хафиза и мой бывший раб
Мурзик. Мурзик накачивал грушей надувные матрасы, купленные
изобретательным Ицхаком нарочно для этого случая.
Учитель Бэлшуну, расхаживая взад-вперед, что-то
втолковывал им. Объяснял, видать, про путешествия в прошлые
жизни. Товарищ Хафиза сверлила Бэлшуну глазами: искала
возможность вклиниться в гладкую речь учителя каким-нибудь
ядовитым замечанием.
Завидев нас, учитель Бэлшуну прервал пояснения и махнул
рукой.
- Все в сборе? Великолепно. У нас все готово. Прошу.
Он показал на матрасы. Мурзик заткнул пробкой последний,
проверил - не спускает ли воздух. К каждому матрасу прилагалось
одеяло.
- Если вы задумали глумление... - начала товарищ Хафиза.
Мурзик вовремя прервал ее.
- А на что здесь мы с вами, товарищ Хафиза? Если кровососы
и задумали глумление, то народ пресечет их коварные замыслы.
Это, как ни странно, успокоило товарища Хафизу. Она
вызывающе глянула на учителя Бэлшуну и, прошипев что-то, первая
улеглась на матрас. Вытянулась, уставилась в потолок. Мурзик
заботливо закутал ее одеялом.
Я хотел попрощаться с Цирой, но она даже не смотрела в
мою сторону. Легла на самый крайний матрас. Отвернулась к
стене.
- Лягте на спину, - велел ей учитель Бэлшуну. Как
незнакомой.
Цира послушалась, но закрыла глаза.
- Арргх, - ласково сказал Ицхак и поцеловал Луринду. Они
улеглись рядом. Я видел, что они держались за руки.
- Руки отпустить, - велел учитель Бэлшуну. Он тоже, конечно
же, это видел.
- Ну что, Булька, пошли? - сказал я Буллиту.
Он хмыкнул. Улегся. Поинтересовался:
- А что будет-то?
- Что надо, то и будет, - сказал я, натягивая одеяло до
подбородка. - Ты, Буллит, укройся. От этой штуки холодно будет.
- Не надейтесь обмануть народ! - неожиданно громко
произнесла товарищ Хафиза, после чего опять затихла.
Учитель Бэлшуну прошелся перед нами. Мы лежали рядком на
полу, закутанные в одеяла, и бессмысленно пялились в потолок.
Только Цира не открывала глаз.
- Готовы? - еще раз спросил Бэлшуну. Он потер руки и
начал: - Я хочу, чтобы все вы расслабились. Чтобы вы осознали, в
каком спокойном, прекрасном месте вы находитесь...
* * *
Это было похоже на оргазм. На неистовое купание в океане
света. Синева небес проламывалась в бесконечность. Ледниковая
белизна облаков проносилась над головой. Мир был пронизан
сиянием. Каждый лист, каждая травина трепетали. Море зелени
разливалось вокруг. И каждая капля в этом море сама по себе
была неповторимой жизнью.
Я шел по лесу. Я был огромен. Нет, я был просто человеком
высокого роста и большой физической силы, но все мои чувства
были обострены до предела. Я был чрезмерен, как и тот мир, в
котором я оказался.
Я был - Энкиду. Я был истинный Энкиду, полный...
Боги Эсагилы! Если мое повседневное существование подобно
оргазму, то каков же будет мой оргазм? Не разорвутся ли горы, не
треснет ли земля, когда я войду своей плотью в женскую плоть и
орошу ее семенами жизни?
Я засмеялся, подумав об этом. Я остановился, положил руки
на бедра и расхохотался. Где-то наверху, над головой, заверещали
обезьяны. Взлетели несколько птиц, розовых и золотых.
Да, я был полон.
И пришло знание. Завтра - да, завтра я войду в Город. Это
будет гнилой, печальный Город. Поникли его золотые башни, и
увяли некогда зеленые сады, иссякли его фонтаны, пали изразцы,
сделанные по образу исступленного неба, что горит у меня над
головой.
Я подниму Город, я сделаю его великим. Возлюбленной
Царств. И еще я подумал о маленькой статуе пророка Даниила. О
грустном чугунном пророке. Когда-то, когда я был умален и
унижен, я встречался с этой фигурой. Я сохраню ее, а остальные -
да, остальные я брошу в Евфрат. И поглотит их Великая Река.
И будет радостен и полон Вавилон, Столица Мира.
Я отвел ветви в сторону и шагнул на поляну.
И увидел второго человека.
Он спал.
Он не был полон, как я. Он был - не до конца, что ли, здесь...
Я не мог найти слов, когда глядел на него, чтобы объяснить свои
ощущения. Он, несомненно, был велик, как и я. Он был равен мне и
превосходил меня, но он был здесь НЕ ВЕСЬ.
Потом он открыл глаза и улыбнулся мне.
- Энкиду, - сказал он.
Это было мое имя. Он знал его, и пленил меня. И я полюбил
его. И бросился я в битву и стал сражаться с ним. И было нам
обоим радостно.
- Гильгамеш, - сказал я ему. - Я помню тебя. Ты Гильгамеш.
- Ты говоришь это, - сказал он и засмеялся.
Мы долго бились, и взаправду, и шутейно, и просто катались
по траве, и молотили друг друга кулаками, и гонялись друг за
другом по первозданному лесу, а потом взялись за руки и
поклялись быть друг другу братьями.
Но Город так и не встал перед нами.
* * *
И я рассыпался. Я пал со страшной высоты и грянулся о
землю. Взлетели брызги бытия, взорвались искры, все мое существо
разлетелось на куски и осело на землю бесформенными хлопьями.
Я умирал и воскресал, умирал и воскресал бессчетно во время
этого бесконечного падения. Я кричал и не слышал своего голоса.
Я разлетался на части. Я всплескивал, как вода, и разбрызгивался
по Вселенной. Я разбегался, как ртуть. Я делился, как амеба.
Части меня то сползались, то расползались, то сливались, то вновь
разделялись.
Я был мертв и жив, я жил ужасной жизнью по другую
сторону бытия. И конца этому не было.
- Мама! - закричал я пронзительно и жалобно, остатками
голоса.
И зазвенело что-то, будто разбились тысячи зеркал, и,
изрезанный, искалеченный, я коснулся, наконец,
![Обретение энкиду, Хаецкая Елена, читать или скачать бесплатно эту книгу. бесплатно скачать]( "Обретение энкиду, Хаецкая Елена, читать или скачать бесплатно эту книгу. скачать бесплатно, без регистрации")
Обретение энкиду, Хаецкая Елена, читать или скачать бесплатно эту книгу.">
|
|
Просмотров: 287 |
Добавил: sergey3230i
| Рейтинг: 0.0/0 |
|