Главная » 2012 » Январь » 2 » Ведьма с Портобелло, Коэльо Пауло, читать или скачать бесплатно эту книгу.
18:27 Ведьма с Портобелло, Коэльо Пауло, читать или скачать бесплатно эту книгу. |
| Скачайте и откройте один из архивов.
После этого вам будет доступен для скачивания файл: Ведьма с Портобелло, Коэльо Пауло, читать или скачать бесплатно эту книгу. . Если файл не скачивается, воспользуйтесь дополнительной ссылкой и распакуйте
следующий архив. |
|
Ведьма с Портобелло, Коэльо Пауло, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Ссылка: "Ведьма с Портобелло, Коэльо Пауло, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Ведьма с Портобелло, Коэльо Пауло, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало: "Ведьма с Портобелло, Коэльо Пауло, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Ведьма с Портобелло, Коэльо Пауло, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало 2: "Ведьма с Портобелло, Коэльо Пауло, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Файл: Ведьма с Портобелло, Коэльо Пауло, читать или скачать бесплатно эту книгу. - был проверен антивирусом Kaspersky Antivirus и ESET NOD32. Вирусов не обнаружено!
|
Читать Коэльо Пауло Ведьма с Портобелло скачать Коэльо Пауло Ведьма с Портобелло можно отсюда
что я хотела для Афины счастливой судьбы, а судьба ей была – идти дальше. Здесь, в Трансильвании, кроме моей любви, она ничего не получит. И, хоть я считаю, что любовь способна оправдать любое существование, я была непреложно убеждена, что не имею права просить ее пожертвовать своим будущим ради того, чтобы остаться со мной.
Афина поцеловала меня в лоб и ушла, не прощаясь. Быть может, думала, что когда-нибудь вернется. К каждому Рождеству она присылала мне столько денег, что я могла прожить целый год, не беря заказов, но я ни разу не ходила в банк получать деньги по этим чекам – хоть все в нашем таборе считали, что я веду себя как полная дура.
А шесть месяцев спустя переводы прекратились. Должно быть, Афина поняла, что шитье необходимо мне для заполнения того, что она называла «пробелами».
Мне очень хочется еще разок увидеться с нею, но я знаю – она никогда не вернется: сейчас, наверно, занимает уже какой-нибудь важный пост, вышла замуж за того, кого любила, и у меня уже, надо думать, не один внук. Кровь моя не иссякнет на этом свете, и ошибки мои будут прощены.
Самира Р. Халиль, домохозяйка
Когда Афина с радостным криком ворвалась в дом, подхватила на руки и стала тискать немного оторопевшего Виореля, я поняла, что все прошло лучше, чем ожидалось. Видно, Господь услышал мои молитвы – Афине теперь больше нечего открывать в себе, и она может наконец жить нормально, как все: воспитывать сына, снова выйти замуж и, главное, унять свою душевную лихорадку, которая ввергала ее то в безумное веселье, то в самую черную тоску.
– Мама, я люблю тебя!
Теперь пришел мой черед сжать ее в своих объятиях. Пока она была в отъезде, я не раз терзалась ужасом при мысли о том, что она пришлет кого-нибудь за Виорелем и мы с ними никогда больше не увидимся.
После того как она поела, приняла ванну, рассказала о встрече со своей родной матерью, описала мне Трансильванию (когда мы с мужем там были, я ничего, кроме сиротского приюта, не запомнила), я спросила, когда она собирается возвращаться в Дубай.
– Через неделю. Сначала мне надо будет съездить в Шотландию, встретиться там…
«С мужчиной!» – мелькнуло у меня в голове.
– С одной женщиной, – договорила Афина, заметив, наверное, мою лукаво-понимающую улыбку. – Я чувствую свое предназначение. Когда мы устроили празднование в честь жизни и природы, мне открылись вещи, о существовании которых я и не подозревала. То, что прежде я обретала только в танце, находится повсюду и везде… И у него – женское лицо: я видела его…
Тут я испугалась. Сказала, что ее предназначение – растить сына, делать карьеру, зарабатывать деньги, снова выйти замуж, почитать Бога таким, каким мы Его знаем.
Но Шерин не слушала меня.
– Это случилось там, в Трансильвании, вечером, когда мы сидели вокруг костра, пили, рассказывали какие-то забавные истории, слушали музыку. Если не считать одного случая в ресторане, я ни разу за все то время, что провела там, не испытывала необходимости в танце – как будто черпала энергию из другого источника. Да, так вот… Там, у костра, я почувствовала, что все вокруг меня – живое, все дышит и трепещет, я ощутила себя единым целым с Творением. И заплакала от радости, когда пляшущие языки пламени сложились в женское лицо – оно выражало сострадание, оно улыбалось мне…
Меня пробила дрожь – цыганские чары, дело ясное. И одновременно я вспомнила, как Шерин еще в школе говорила, что видела «женщину в белом одеянии».
– Не поддавайся этому– это козни лукавого. У тебя перед глазами всегда были хорошие примеры… Почему же ты не можешь просто жить – жить, как все люди? Нормально?
Ох, судя по всему, я поторопилась с выводом о том, что встреча с истинной матерью подействовала на Шерин благотворно. Но ожидаемой яростной вспышки не последовало – она продолжала улыбаться:
– А что такое «нормально»? Для чего папа продолжает работать как проклятый, хотя денег у нас хватит на три поколения? Он – честный, он заслужил то, что имеет, но повторяет с гордостью, что перегружен работой. Зачем? Чего он хочет добиться?
– Он достойный человек, который тяжело работал всю свою жизнь.
– Когда я жила с вами, он, приходя домой, всякий раз спрашивал, сделала ли я уроки, потом объяснял, насколько важно для мира то, что делает он, потом включал телевизор, комментировал положение в Ливане, а перед сном читал какую-то специальную литературу… Он постоянно был занят.
И ты – тоже… В школе я всегда была одета лучше всех, ты водила меня на праздники, следила, чтобы в доме было чисто и прибрано, ты всегда была ласкова со мной, ты дала мне безупречное воспитание. Но теперь, на пороге старости, скажи: что вы намерены делать со своей жизнью? Я-то уже выросла и обрела независимость.
– Будем путешествовать. Странствовать по свету, наслаждаться заслуженным отдыхом.
– Но почему не начать это прямо сейчас, когда вы с папой еще бодры и здоровы?
Я и сама задавала себе этот вопрос. Но чувствовала, что мужу _нужна_его работа – не для денег, а чтобы ощущать свою полезность, доказать, что и эмигрант с гордостью выполняет свои обязательства. Когда он брал отпуск и оставался в городе, ему всегда хотелось пойти в офис, поговорить с коллегами, принять какие-то решения, хотя они вполне могли бы и подождать. Я вытаскивала его в театры, кино, музеи, и он соглашался делать все, что мне хотелось, но я чувствовала – через силу, ибо по-настоящему его интересовала только фирма, дела, работа.
Я впервые разговаривала с ней как с подругой, а не с дочерью и старалась говорить на понятном ей языке.
– То есть ты хочешь сказать, что и твой отец тоже пытается заполнить «пробелы», как ты их называешь?
– Можешь не сомневаться, что в день, когда он выйдет на пенсию, – надеюсь, этот день не настанет никогда, – он впадет в настоящую депрессию. Что делать со свободой, завоеванной такими изнурительными усилиями? Все будут хвалить его за блистательную карьеру, за то, что он оставит семье немалое наследство, за то, как умело он руководит своей компанией. Но ни у кого не будет для него времени, ибо для всех остальных жизнь течет по-прежнему и они погружены в нее. И папа вновь почувствует себя изгнанником – но только на этот раз уже некуда будет бежать.
– Ну и какие у тебя по этому поводу мысли?
– Мысль у меня всего одна – я не хочу, чтобы и меня постигла такая участь. Не пойми меня превратно – я ни в коей мере не обвиняю вас за тот пример, который вы мне подаете. Однако я хочу изменений. И немедленно.
Дейдра О'Нил, она же Эдда
Она сидит в полнейшей темноте.
Мальчик, разумеется, тотчас выбежал из комнаты: ночь – это царство ужаса, оживляющего чудовищные призраки прошлого, когда мы кочевали по миру, как цыгане, как мой прежний учитель – да благословит Мать его душу и да пребудет он до самого своего возвращения в Ее нежной заботе.
Когда гаснет свет, Афина не знает, что делать. Она спрашивает о сыне, а я отвечаю: «Не беспокойся, вверь его мне». Выхожу, включаю телевизор, нахожу анимационный канал, убираю звук, и готово – мальчик неотрывно уставился на экран. Проблема решена. Я задумываюсь над тем, как же раньше, когда не было телевидения, участвовали в этом ритуале женщины, тоже приводившие своих детей. Что тогда делали учителя?
Впрочем, это не мое дело.
Я должна вызвать в Афине те же чувства, которые испытывает сейчас ее сын: телеэкран для него – дверь в иную реальность. Все очень просто и одновременно – необыкновенно сложно. Просто, потому что достаточно всего лишь изменить отношение и сказать себе: «Не буду больше искать счастья». И с этого мгновения я – свободна и независима и смотрю на мир собственными, а не чужими глазами. Искать буду не счастье, а приключение.
А сложно – потому что люди внушили мне: счастье – это единственная цель, к которой стоит стремиться. Как же не искать его? Зачем вступать на опасную тропу, по которой другие ходить не рискуют?
И что _такое,_в конце концов, счастье?
Любовь, отвечают мне. Но любовь не приносит и никогда не приносила счастья. Скорее наоборот: любовь – это тоска и смятение, поединок, это – ночи без сна, когда терзаешься вопросом, правильно ли ты поступаешь. Истинная любовь состоит из экстаза и агонии.
Ну хорошо, не любовь. Мир. Но если мы взглянем на Мать, увидим, что Она никогда не пребывает в мире. Зима воюет с летом, солнцу никогда не дано встретиться с луной, тигр преследует человека, который боится собаки, которая преследует кота, который преследует мышь, которая путает человека.
Деньги приносят счастье. Очень хорошо: все, у кого достаточно денег, чтобы обеспечить себе высочайший уровень жизни, могут больше не работать. Однако они работают, работают лихорадочно, словно боятся потерять все. Деньги приносят… нет, не счастье, а деньги. Бедность может принести несчастье, но обратное – не верно.
Большую часть своей жизни я искала счастья – а сейчас хочу только _радости._Радость подобна сексу – она начинается и кончается. Я хочу наслаждения. Хочу удовольствия. А счастья? Да нет, больше я в этот капкан не попадусь.
Когда я, находясь среди нескольких человек, хочу спровоцировать их, задав один из важнейших вопросов нашего бытия, все отвечают: «Я счастлив».
Я продолжаю: «Но разве вы не хотите получить больше? Разве не хотите продолжать рост и развитие?» «Разумеется, хотим», – в один голос отвечают мне.
«Тогда вы – не счастливы», – говорю я. И мои собеседники предпочитают сменить тему.
Я должна вернуться в ту комнату, где сейчас находится Афина. Там темно. Она слышит мои шаги. Вот чиркнула спичка и зажглась свеча.
– Все, что окружает нас, – это Вселенское Желание. Это не счастье, а желание. А в желании всегда есть некая неполнота. Ибо, исполняясь, оно перестает быть желанием. Разве не так?
– Где мой сын?
– Он – в полном порядке, смотрит телевизор. Я хочу, чтобы ты смотрела на эту свечу– молча, не произнося ни слова. Только верь.
– Верить во что?
– Я ведь просила тебя хранить молчание. Просто верь – то есть ни в чем не сомневайся. Ты – жива, и эта свеча есть единственная точка в твоей вселенной. Верь в это. Забудь раз и навсегда, будто дорога – это способ дойти до цели, на самом деле цель достигается при каждом шаге. Повторяй каждое утро: «Я пришла», и ты увидишь, как легко тебе станет вступать в контакт с каждым мгновением твоего дня. Я помолчала.
– Пламя свечи озаряет твой мир. Спроси ее: «Кто я?» Снова помедлила немного и продолжала:
– Предвижу твой ответ: «Я – такая-то, пережила, увидела и прочувствовала то-то и то-то. У меня есть сын. Живу в Дубае». А теперь снова спроси у свечи: «А кем я не являюсь?»
И снова сделала паузу.
– Ты должна будешь ответить: «Счастливым человеком. Типичной матерью семейства, которая думает только о сыне, о муже, о том, как бы купить дом с садом, где можно будет проводить все лето». Я права? Ты можешь говорить.
– Права.
– Стало быть, мы на верном пути. Ты – как и я – человек неудовлетворенный. Твоя «реальность» плохо сочетается с «реальностью» других людей. И ты опасаешься, как бы та же судьба не постигла и твоего сына. Верно?
– Верно. Опасаюсь.
– И тем не менее знаешь, что остановиться не сможешь. Ты борешься, но не в силах одолеть свои сомнения. Внимательно гляди на свечу: в этот миг она – твоя вселенная. Она приковывает твое внимание и немного освещает то, что вокруг. Глубоко вздохни, как можно дольше задержи воздух в легких, а потом выдохни. Повтори это пять раз.
Она повиновалась.
– Это упражнение успокоит твою душу. Теперь вспомни мои слова – верь! Верь, что ты – в силах! Что ты уже пришла, куда стремилась. Помнишь, когда мы пили чай, ты рассказала мне, что сумела изменить поведение своих сослуживцев по банку, потому что научила их танцевать. Так вот, это – не так.
Ты изменила все – ты танцем преобразила действительность. Ты поверила в эту историю о _Вершине,_которая заинтересовала меня, хотя раньше я не слышала ничего подобного. Тебе нравилось танцевать, ты _верила_тому, что делаешь. Невозможно верить в то, что тебе не нравится, понимаешь?
Афина, не сводя глаз с огонька свечи, молча кивнула.
– Вера – это не желание. Вера есть Воля. Желание – это пустота, всегда требующая заполнения. Воля есть сила. Воля меняет пространство вокруг нас, подобно тому, как ты преобразила свою работу в банке. Но для этого тебе необходимо Желание. Пожалуйста, сосредоточься на свече!
Твой сын вышел отсюда и стал смотреть телевизор, потому что темнота пугала его. В чем причина этого? На темноту мы можем проецировать все что угодно, но чаще всего – наши страхи. Это свойственно и детям, и взрослым. Медленно подними правую руку.
Рука поднялась. Я попросила сделать то же самое и с левой рукой. Взглянула на ее груди – они были гораздо красивей моих.
– Можешь опустить – но медленно. Закрой глаза, глубоко вздохни, я зажигаю свет. Готово! Наш ритуал окончен. Пойдем в комнату.
Она поднялась с трудом – от долгого пребывания в позе, которую я велела ей принять, ноги онемели.
Виорель уже заснул. Я выключила телевизор, и мы прошли на кухню.
– Для чего было нужно все это? – спросила она.
– Для того лишь, чтобы вывести тебя из повседневной действительности. Внимание можно сосредоточить на чем угодно, но я предпочитаю темноту и огонек свечи. Но ты, наверное, хочешь узнать, куда я направляюсь? Так ведь?
Афина ответила, что ехала поездом три часа, да еще с ребенком, что ей надо собрать вещи и что на свечу она может смотреть у себя дома – для этого вовсе не нужно было приезжать в Шотландию.
– Очень даже нужно, – возразила я. – Нужно для того, чтобы понять – ты не одна, есть и другие люди, вступающие в контакт с тем же, что и ты. Достаточно тебе будет понять это – и ты поверишь.
– Во что?
– В то, что ты – на верном пути. И, как я сказала тебе, каждый сделанный шаг – это и есть достижение цели.
– На каком еще пути?! Я думала, что, когда найду в Румынии мать, обрету душевный мир, в котором так нуждаюсь. Ничего подобного не произошло. Так о каком пути ты говоришь?
– Об этом я ничего не знаю. Ты постигнешь это сама, когда начнешь учить других. Вернешься в Дубай – возьми себе ученика или ученицу.
– Чему же я стану их учить? Танцу или каллиграфии?
– Тем и другим ты уже владеешь в совершенстве. Ты должна учить тому, чего не знаешь сама. Тому, что Мать захочет явить людям через твое посредство.
Она взглянула на меня как на полоумную.
– Да– Да, – настойчиво сказала я. – Как ты думаешь, зачем я попросила тебя поднять руки и глубоко вздохнуть? Чтобы ты подумала – мне ведомо нечто такое, чего ты не знаешь. Но это не так: это был всего лишь способ вывести тебя за пределы привычного мира. Я не прошу тебя благодарить Мать, твердить о том, какие чудеса Она творит, говорить, как среди пляшущих языков пламени возникает Ее дивный лик. Я попросила лишь сделать бессмысленное и нелепое движение – поднять руки, сосредоточиться на огоньке свечи. И этого достаточно. Достаточно при каждой возможности, при каждом удобном случае делать нечто такое, что не согласуется с действительностью, окружающей нас.
Когда ты начнешь придумывать для своего ученика ритуалы, ты почувствуешь – кто-то ведет тебя. И тогда начнется ученичество – так говорил мой учитель. Захочешь прислушаться к моим словам – хорошо. Не захочешь – продолжай жить, как жила, как живешь сейчас. И в конце концов начнешь биться головой о стену, чье имя «неудовлетворение».
Я вызвала такси, мы еще немного поболтали о пустяках вроде моды и мужчин, и Афина уехала. Я была совершенно убеждена в том, что она послушается меня, ибо не тот это был человек, чтобы не принять вызов.
– Учи людей быть разными! Больше ничего и не нужно! – крикнула я вслед удалявшейся машине.
Это называется – «радость». Ибо счастье – довольствоваться тем, что у тебя уже есть, будь то любовь, ребенок, работа. Но не для такой жизни появились на свет Афина и я.
Хирон Райан, журналист
Само собой разумеется, я не мог позволить себе влюбиться. Была женщина, которая меня любила, которая меня дополняла, которая делила со мной мгновения горести, часы радости.
Все, что происходило в Сибиу, было лишь дорожным приключением: так бывало со мной и раньше, когда я уезжал. Люди, выходя за пределы своего привычного мира, когда все предрассудки и препоны остаются позади, испытывают тягу к новым, острым ощущениям.
Сразу же по возвращении в Англию я заявил, что снимать документальный фильм о графе Дракуле как об исторической личности – это полнейшая чушь, построенная на том, что некий полоумный ирландец сумел создать омерзительный образ Трансильвании – красивейшего уголка планеты. Слова мои ни в малейшей степени не могли понравиться продюсерам, но мне в ту пору уже не было никакого дела до их мнения – с телевидения я сразу же ушел и поступил работать в одну из крупнейших в мире газет.
И вскоре понял, что хочу снова увидеться с Афиной.
Позвонил, предложил встретиться. Она согласилась, сказав, что хочет поводить меня по Лондону.
…Мы садимся в первый же автобус, который подходит к остановке, и не спрашиваем, по какому маршруту он движется. Выбираем наугад какую-то женщину и договариваемся, что выйдем там же, где она. И вот оказываемся в Темпле, проходим мимо нищего, который просит у нас милостыни. Но мы не подаем и идем дальше, слыша, как он поносит нас, и сознавая, что это – всего лишь способ общения.
Мы увидели, как кто-то пытается сломать телефонную будку; я хотел позвать полицию, но Афина не позволила: быть может, этот «кто-то» только что порвал со своей возлюбленной и нуждается в том, чтобы выплеснуть переполняющие его чувства. А быть может, ему не с кем перемолвиться словом и он не желает терпеть унижения, слушая, как другие звонят, чтобы поговорить о делах или о любви.
Потом она приказала мне закрыть глаза и точно описать нашу одежду. К моему удивлению, я сумел верно назвать лишь несколько деталей.
Потом спросила, что лежит на моем письменном столе.
– Груда бумаг, которые мне лень разложить по порядку.
– А тебе не приходило в голову, что эти бумаги – живые, что они что-то чувствуют, о чем-то просят и что-то хотят рассказать? Мне кажется, ты не уделяешь жизни внимания, которого она заслуживает.
Я пообещал, что, когда завтра приду в редакцию, огляжу все, что находится в моем кабинете.
Супруги-иностранцы с развернутой картой в руках спрашивают, как пройти к такому-то памятнику. Афина объясняет – очень четко и подробно, но…
– Да ты же послала их в противоположную сторону!
– Это не имеет ни малейшего значения. Они заблудятся – и это наилучший способ найти что-нибудь интересное. Постарайся сделать усилие и заполнить свою жизнь хоть малой толикой фантазии. У нас над головами – небо, и человечество, рассматривая его на протяжении тысячелетий, дало ему множество разумных объяснений. Забудь все, что ты знаешь о звездах, и тогда они снова превратятся в ангелов, или в детей, станут тем, во что тебе хочется верить в данную минуту. И, знаешь, это не сделает тебя глупей, чем ты есть. Это всего лишь игра, но она способна сделать твою жизнь богаче.
Наутро, придя в редакцию, я тщательно разложил каждую бумажку, словно это было послание, адресованное мне лично, а не представляемому мною учреждению. В полдень поговорил с секретарем редакции и предложил написать очерк о Богине, которой поклоняются цыгане. Идею одобрили, и меня командировали в «цыганскую Мекку» – в Сент-Мари-де-ла-Мер.
Звучит невероятно, но Афина не выразила ни малейшего желания отправиться вместе со мной. Сообщила, что ее друг – тот самый липовый полицейский, которым она прикрывалась, чтобы держать меня на расстоянии, – будет не очень-то доволен, если узнает, что она уехала с другим мужчиной.
– Но ведь ты обещала матери отвезти святой юбку!
– Обещала, но в том случае, если мне будет по дороге. Но городок – совсем в другой стороне. Когда-нибудь буду ехать мимо и тогда исполню этот обет.
В следующее воскресенье ей надо было возвращаться в Дубай, и потому она с сыном отправилась в Шотландию, чтобы повидать ту женщину, которую мы видели в ресторане бухарестского отеля. Я-то никакой женщины не помнил и решил, что она – такой же плод ее воображения, как и возлюбленный из Скотланд-Ярда. Отговорка, не более того. Однако настаивать не стал, хоть и почувствовал укол ревности – она предпочла мне другого человека.
Меня самого удивило это чувство. И я подумал, что, если придется лететь на Ближний Восток писать статью о том _буме_недвижимости, про который рассказали мне ребята из экономического отдела, я засяду за книги и изучу все, что касается земли, промышленности, нефти, политики, – если это поможет мне сблизиться с Афиной.
А статья про Сент-Мари-де-ла-Мер получилась прекрасная. По легенде святая Сара была цыганкой и жила в маленьком приморском городке, когда вместе с теми, кто бежал от преследований римлян, появилась там тетка Иисуса, Мария-Саломея. Сара помогла им, а потом обратилась в христианство.
Мне удалось побывать на празднестве и увидеть, как мощи обеих женщин, похороненных под алтарем, были извлечены из раки и подняты над пестрой, яркой, шумной многолюдной толпой, прибывшей сюда со всей Европы. Затем статую Сары, обернутую красивыми покрывалами, вынесли из ее святилища рядом с церковью – Ватикан ведь так никогда и не канонизировал ее – и по улочкам, засыпанным розами, доставили на берег моря. Четверо цыган в своих традиционных костюмах помещают реликвии в украшенную цветами лодку, входят в воду, повторяя сцену появления беглецов и их встречу с Сарой. Затем гремит музыка, звучат песни, храбрецы демонстрируют свою удаль перед быком.
Местный историк Антуан Локадур сообщил мне интереснейшие сведения о Женском Божестве. Я отправил в Дубай две страницы, написанные для туристического раздела нашей газеты. В ответ получил краткое и учтивое письмо, где, кроме благодарности за внимание, не было ничего.
Что ж, по крайней мере, подтвердилось, что адрес верен.
Антуан Локадур, 74 года, историк
Cару нетрудно идентифицировать как одну из многочисленных Черных Приснодев, встречающихся в мире. Сара-Кали, согласно преданию, происходила из знатного рода и владела тайнами мира. Насколько я понимаю, она является одним из многих воплощений Великой Матери, или Богини Творения.
И меня нисколько не удивляет, что все большее число людей проявляет интерес к языческим верованиям. Отчего это происходит? Оттого, что Бог-Отец всегда ассоциируется с жесткой упорядоченностью культа. Богиня-Мать, напротив, ставит любовь превыше всех известных нам запретов и табу.
Этот феномен далеко не нов: как только религия ужесточает свои нормы, множество людей устремляются на поиски большей свободы в осуществлении духовных контактов. Так произошло и в Средние века, когда католическая церковь ограничилась взиманием десятины и возведением роскошных монастырей, и, как реакция на это, возникло явление, именуемое «колдовство». С ним вели жестокую борьбу, однако выкорчевать до конца так и не смогли, и оно оставалось живо на протяжении веков.
В языческих верованиях поклонение силам природы важнее, чем почитание священных книг; Богиня пребывает во всем, и все есть составная часть Богини. Весь мир – лишь проявление Ее доброты. Многие философские системы – например, буддизм или даосизм – отрицают саму идею различия между Творцом и творением. Люди больше не пытаются расшифровать тайну жизни, а стремятся стать ее частью. И в буддизме или даосизме, хотя там нет упоминания о женском начале, основополагающий принцип утверждает, что _«все_есть_одно»._
В культе Великой Матери перестает действовать понятие «греха», понимаемого как нарушение неких произвольно выбранных моральных норм: поведение становится более свободным, ибо секс воспринимается как часть природы, а не как плоды зла.
Неоязычество показывает, что человек способен жить без религиозных установлений, в то же самое время не прекращая духовных поисков, призванных оправдать его существование. Если признать Бога Матерью, то нужно всего лишь соединиться с Ней и чтить Ее, совершая определенные ритуалы, которые могут удовлетворить Ее женственную душу, и элементами этих ритуалов становятся танец, огонь, вода, воздух, земля, песни, музыка, цветы, красота.
В последние годы эта тенденция усилилась неимоверно. Быть может, мы находимся в преддверии важнейшего в истории человечества момента, когда Дух соединится с Материей, когда они сольются воедино и преобразуют друг друга. В то же время предвижу, сколь ожесточенное противодействие, сколь яростную вспышку фундаментализма вызовет это у официальных религиозных организаций, справедливо опасающихся, что церкви начнут терять своих прихожан.
Я, как историк, ограничиваюсь тем, что собираю данные и анализирую противостояние между свободой поклонения и обязанностью повиноваться. Между Богом, правящим миром, и Богиней, являющейся частью этого мира. Между группами людей, которые объединяются и славят Божество, повинуясь внезапному душевному побуждению, и теми, кто, замкнувшись в узком кругу, внушают себе и другим, как должно и как не должно поступать.
Мне бы хотелось быть оптимистом и верить, что в конце концов человек найдет свой путь к духовному миру. Но приметы не слишком обнадеживают на этот счет: волна преследований со стороны ревнителей и охранителей фундаментализма способна, как уже бывало раньше, уничтожить культ Матери.
Андреа Мак-Кейн, актриса
Так трудно сохранять беспристрастность, рассказывая историю, начавшуюся с восхищения и окончившуюся горькой досадой. Но все же я попробую, я честно постараюсь описать Афину, которую впервые увидела в квартире на Виктория-стрит. Она в ту пору только вернулась из Дубая – с деньгами и с желанием поделиться всем, что познала относительно секретов магии. На этот раз она провела на Ближнем Востоке всего четыре месяца: продала земельные участки под застройку– там должны были возвести два огромных супермаркета, – получила такие комиссионные, которых, по ее расчетам, должно было хватить ей с сыном года на три безбедной жизни. К профессии риэлтера она могла вернуться в любой момент? а пока собиралась жить сегодняшним днем, наслаждаться последними годами юности и учить других тому, что познала сама.
Меня она приняла не слишком приветливо:
– Чего вы хотите?
– Я – актриса, мы ставим пьесу о женском лике Бога. От одного моего приятеля-журналиста я узнала, что вы бывали и в пустыне, и на Балканах, общались с цыганами и можете меня проконсультировать.
– И вы хотите познать истину Великой Матери всего лишь ради спектакля?
– А ради чего познавали ее вы?
Афина смерила меня взглядом и неожиданно улыбнулась:
– Вы правы. Это мне будет первым уроком: учи тех, кто хочет учиться. И не важно, ради чего.
– Что-что? – переспросила я.
– Ничего.
– Театр
![Ведьма с Портобелло, Коэльо Пауло, читать или скачать бесплатно эту книгу. бесплатно скачать]( "Ведьма с Портобелло, Коэльо Пауло, читать или скачать бесплатно эту книгу. скачать бесплатно, без регистрации")
Ведьма с Портобелло, Коэльо Пауло, читать или скачать бесплатно эту книгу.">
|
|
Просмотров: 330 |
Добавил: sergey3230i
| Рейтинг: 0.0/0 |
|