Главная » 2012 » Январь » 2 » Возвращение со звезд, Лем Станислав, читать или скачать бесплатно эту книгу.
16:17 Возвращение со звезд, Лем Станислав, читать или скачать бесплатно эту книгу. |
| Скачайте и откройте один из архивов.
После этого вам будет доступен для скачивания файл: Возвращение со звезд, Лем Станислав, читать или скачать бесплатно эту книгу. . Если файл не скачивается, воспользуйтесь дополнительной ссылкой и распакуйте
следующий архив. |
|
Возвращение со звезд, Лем Станислав, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Ссылка: "Возвращение со звезд, Лем Станислав, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Возвращение со звезд, Лем Станислав, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало: "Возвращение со звезд, Лем Станислав, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Возвращение со звезд, Лем Станислав, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало 2: "Возвращение со звезд, Лем Станислав, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Файл: Возвращение со звезд, Лем Станислав, читать или скачать бесплатно эту книгу. - был проверен антивирусом Kaspersky Antivirus и ESET NOD32. Вирусов не обнаружено!
|
Читать Лем Станислав Возвращение со звезд скачать Лем Станислав Возвращение со звезд можно отсюда
подавший в комнату завтрак. Было около часа. Сидя в
постели, я нащупал рукой отложенную ночью книгу - Проблематику звездных
полетав Старка.
- Вы должны ужинать, Брегг, - укоризненно сказал робот. - Иначе вы
ослабеете. Кроме того, не рекомендуется читать до рассвета. Вы знаете? Врачи
отзываются об этом в высшей степени неодобрительно.
- Я-то знаю, а вот откуда ты знаешь? - спросил я.
- Это моя обязанность, Брегг. Он подал мне поднос.
- Постараюсь исправиться, - пообещал я.
- Надеюсь, вы не сочли меня бестактным? Я не хотел бы показаться вам
назойливым.
- Что ты, - сказал я.
Помешивая кофе и наблюдая, как растворяются в чашке кубики сахара, я
как-то спокойно и медлительно дивился тому, что вернулся, что действительно
нахожусь на Земле, поражался не только прочитанному за ночь, но просто тому,
что сижу в кровати, что у меня бьется сердце - что я живу. И в честь этого
открытия мне захотелось сделать что-нибудь, но, как водится, ничего
подходящего не пришло в голову.
- Слушай, - обратился я к роботу, - у меня к тебе просьба.
- Я к вашим услугам.
- У тебя есть немного времени? Сыграй мне ту мелодийку, что вчера, ладно?
- С удовольствием, - ответил он, и под веселые звуки музыкальной
шкатулки я быстро выпил кофе и, как только робот ушел, переоделся и побежал
к бассейну. Честное слово, не знаю, почему я все время спешил. Что-то
подгоняло меня, словно я предчувствовал, что в любую минуту может кончиться
этот, как мне казалось, незаслуженный и невероятный покой. Как бы там ни
было, именно постоянная спешка подхлестывала меня, когда, не оглядываясь, я
пробежал напрямик через сад, несколькими прыжками взлетел на площадку
трамплина и, уже отталкиваясь от доски, вдруг заметил мужчину и женщину,
вышедших из-за дома. Очевидно, прибыли мои соседи. Разумеется, я даже не
успел их рассмотреть. Я сделал сальто, не из лучших, и, нырнув до дна,
открыл глаза. Зеленая вода была как зыбкий хрусталь, тени волн плясали на
дне, освещенном солнцем. Я поплыл над самым дном к ступеням, а когда
вынырнул, в саду не было никого. Я подумал, а не переплыть ли бассейн еще
раз, но Старк взял верх. Предисловие к книге - автор говорил в кем о полетах
к звездам как об ошибке астронавтической юности - меня так разозлило, что я
готов был захлопнуть книгу и больше к ней не возвращаться. Но я пересилил
себя. Пошел наверх, переоделся, спускаясь, увидел в зале на столе вазу,
полную бледно-розовых фруктов, немного похожих на груши, набил ими карманы
рабочих брюк, нашел самое уединенное местечко, окруженное с трех сторон
живой изгородью, забрался на старую яблоню, выбрал развилку среди ветвей,
подходящую для моего веса, и там взялся изучать эту эпитафию, посвященную
делу всей моей жизни.
Час спустя я уже не был так убежден в своей правоте. Старк приводил
доводы, которые трудно было опровергнуть. Он опирался на скудные данные,
полученные двумя первыми экспедициями, предшествовавшими нашей; мы называли
их уколами", потому что это было всего лишь зондирование на расстоянии
нескольких световых лет. Старк составил статистические таблицы вероятного
разброса - иначе говоря, плотности заселения" Галактики. Вероятность
встречи разумных существ составляла, по его расчетам, одну двадцатую. Иначе
говоря, из каждых двадцати экспедиций - в радиусе 1000 световых лет - лишь
одна имела шансы открыть обитаемую планету. Однако подобный результат, как
это ни странно, Старк считал вполне ободряющим, и план космических контактов
рушился под его анализом лишь в следующей части вывода.
Я поеживался, читая то, что неизвестный мне автор писал об экспедициях,
подобных нашей, то есть предпринятых еще до открытия эффекта Митке и явлений
парастатики: он считал их бессмыслицей. Но только от него я узнал точно, что
теперь в принципе возможно создание корабля, который развивал бы ускорение
порядка 1000, а может быть, и 2000 g. Экипаж такого корабля вообще не ощущал
бы ускорения при разгоне или торможении - на борту сохранялась бы постоянная
сила тяжести, меньшая, чем на Земле. Таким образом, Старк признавал, что
полеты к границам Галактики и даже к другим галактикам - трансгалактодромия,
о которой так мечтал Олаф, - возможны, и притом даже в течение одной
человеческой жизни. При скорости, лишь на доли процента меньшей, чем
световая, экипаж, достигнув глубин Метагалактики и вернувшись на Землю,
состарился бы в крайнем случае всего на несколько десятков месяцев. Но на
Земле за это время прошли бы уже не сотни, а миллионы лет. Цивилизация,
которую застали б вернувшиеся, не смогла бы принять их. Неандертальцы легче
приспособились бы к нашей жизни. Но и это не все. Ведь дело касалось не
только судьбы группы людей. Они были посланцами человечества. Человечество
задавало вопросы, на которые они должны были принести ответ. Если этот ответ
касался проблем, связанных с данным уровнем развития той, другой
цивилизации, то человечество само должно было получить его раньше, чем
вернутся его посланцы. Ведь с момента постановки вопроса до получения ответа
должны были пройти миллионы лет. Но и это еще не все. Сам ответ был бы уже
неактуальным, чем-то мертвым, потому что астронавты принесли бы на Землю
сведения о состоянии иной, внегалактической цивилизации, соответствующие
лишь тому моменту, когда они покидали эту внегалактическую цивилизацию. За
время их обратного пути тот мир тоже ушел вперед на один, два, три миллиона
лет. Таким образом, вопросы и ответы станут запаздывать на многие тысячи
лет, и это зачеркивает их, превращая всякий обмен опытом, сведениями,
мыслями в фикцию. Стало быть, сами межзвездные путешественники станут
посредниками и вестниками умерших, а их труд - актом абсолютного и
неотвратимого отчуждения от человеческой истории; космические полеты
превратятся в самый дорогостоящий вид дезертирства из мира творимой истории.
И во имя этого миража, во имя такого, никогда не окупающегося, всегда
бесполезного безумия Земля должна напрягать все силы и отдавать лучших своих
сыновей?
Книга Старка заканчивалась главой о возможностях разведки с помощью
роботов. Они тоже, разумеется, передавали бы мертвые сведения, но такой
ценой можно было бы избежать человеческих жертв.
На трех страницах приложения к книге делалась попытка ответить на вопрос,
существует ли возможность путешествия со сверхсветовыми скоростями, а также
возможность так называемого моментального космического контакта , то есть
преодоления пространства вселенной без всякой или почти без всякой потери
времени, благодаря еще неизвестным свойствам материи и пространства, путем
какого-то дистанционного контакта - эта теория, скорее гипотеза, не
имевшая под собой почти никакого основания, носила название телетаксии".
Старк считал, что он может доказать, что не существует и этого последнего
шанса. Иначе его, несомненно, уже открыла бы какая-нибудь из более развитых
цивилизаций нашей или иной галактики. В таком случае ее представители могли
бы в чрезвычайно короткий срок поочередно посетить на расстоянии" все
планетные системы и солнца, не исключая и нашего. Однако до сих пор Земле
никто еще не наносил подобных телевизитов", и это якобы доказывало, что
такой молниеносный способ пробоя" Космоса можно измыслить, но нельзя
осуществить.
Я возвращался домой, словно оглушенный, с каким-то почти детским
ощущением личной обиды. Старк, человек, которого я никогда не видел, нанес
мне удар, как никто другой. Мой неумелый пересказ не передает беспощадной
логики его вывода. Не знаю, как я добрался до своей комнаты, как переоделся;
мне вдруг захотелось курить, и я заметил, что уже давно курю, сидя на
кровати, ссутулившись, словно чего-то ожидаю. Ах, да: обед! Совместный обед.
Это правда: я немного побаивался людей, но скрывал это даже от себя и именно
потому так поспешно согласился разделить виллу с чужими. Может быть, мое
ожидание встречи с ними породило неестественную торопливость: я словно
пытался успеть сделать все, чтобы приготовиться к встрече; благодаря книгам
я уже проник в самые тайники новой жизни. Еще сегодня утром я не признался
бы себе в этом, но после книги Старка волнение перед встречей вдруг покинуло
меня. Я вынул из читающего аппарата голубоватый, похожий на зерно кристаллик
и с удивлением, полным страха, положил его на стол. Это он нокаутировал
меня. Впервые после возвращения я подумал о Турбере и Гимме. Необходимо
повидаться с ними. Может быть, Старк прав, но у нас есть своя правда. Никто
не бывает совершенно прав. Это невозможно. Из оцепенения меня вывел
мелодичный сигнал. Я одернул свитер и сошел вниз, вслушиваясь в себя, уже
более спокойный.
Солнце просвечивало сквозь виноградные лозы веранды, зал, как всегда
после полудня, был наполнен рассеянным зеленоватым светом. Стол был накрыт
на троих. Когда я вошел, открылась дверь напротив и появились те двое. Они
были, по теперешнему времени довольно высоки. Мы сошлись на полпути, словно
дипломаты. Я представился, мы пожали друг другу руки и сели за стол.
Меня охватило какое-то особое приглушенное спокойствие, словно я и впрямь
был боксером, который недавно поднялся с пола после технически
безукоризненного нокаута. Из своего состояния подавленности, как из сумрака
ложи, я присматривался к молодой паре.
Женщине не было, пожалуй, и двадцати. Гораздо позже я понял, что ее
трудно было бы описать, наверняка она не походила на свою фотографию, и даже
на другой день я не имел понятия, какой у нее, например, нос - прямой или
слегка вздернутый. То, как она протягивала руку за тарелкой, радовало меня,
как нечто ценное, неожиданное, что случается не каждый день; улыбалась она
редко и спокойно, как бы с примесью недоверия к самой себе, словно считала
себя недостаточно сдержанной, слишком веселой по натуре, или, может быть,
непокорной и пыталась с этим справиться, но все время чуточку переходила
очерченные ею самою границы, знала об этом, и это ее даже забавляло.
Меня все время тянуло смотреть на нее, и я вынужден был с этим бороться.
И, однако, я то и дело посматривал на нее, на ее волосы, вызывающие
воспоминание о ветре, опускал голову над тарелкой, поглядывал украдкой,
протягивая руку за блюдцем, так что два раза чуть было не перевернул вазу с
цветами, словом, вел себя куда как умно. Но они меня словно не замечали. У
них были какие-то свои, только друг с другом сцепляющиеся крючочки во
взглядах, невидимые нити только их соединяющего взаимопонимания. За все
время мы вряд ли обменялись и двумя десятками слов - о том, что погода
прекрасная, что вокруг очень мило и тут можно хорошо отдохнуть.
Марджер был всего лишь на голову ниже меня, худощавый, как юноша, хотя
ему было, пожалуй, за тридцать. Одет он был в темное. Блондин с
продолговатой головой и высоким лбом. Сначала он даже казался мне
исключительно интересным, но лишь до тех пор, пока лицо его оставалось
неподвижным. Едва он обращался, чаще всего с улыбкой, к жене (причем их
разговор состоял из намеков и полуслов, совершенно непонятных для
постороннего), как становился почти некрасивым. Вернее, пропорции его лица
как бы ухудшались, рот слегка перекашивался влево, лицо становилось
невыразительным, и даже его смех был каким-то бесцветным, хотя зубы были
красивые, белые. А когда он оживлялся, то и глаза его делались, на мой
взгляд, слишком голубыми, и челюсть чересчур рельефной, и весь он становился
безликим образчиком мужской красоты, прямо из журнала мод.
Одним словом, с первой же минуты я почувствовал к нему антипатию.
Девушка - так только я мог думать о его жене - не отличалась красивыми
глазами, необыкновенным ртом или волосами; не было в ней ничего
необыкновенного. И в то же время вся она была необыкновенной. Рядом с
такой, да с палаткой за плечами, я бы мог дважды пересечь Скалистые горы , -
подумал я. Почему именно горы? Не знаю. Она ассоциировалась в моем сознании
с ночлегами в шалаше, с мучительно трудными восхождениями на горные вершины,
с морским берегом, где нет ничего, кроме песка и волн. Неужели только
потому, что у нее не были подкрашены губы? Я чувствовал ее улыбку - там, по
другую сторону стола, даже когда она совсем не улыбалась. В неожиданном
приступе дерзости я решился вдруг посмотреть на ее шею - и словно совершил
кражу. Это было уже под конец обеда. Марджер вдруг обратился ко мне; не
знаю, не покраснел ли я в эту минуту.
Он долго говорил, прежде чем я сообразил, о чем идет речь. В вилле только
один глидер, и он вынужден, к сожалению, взять его, потому что едет в город.
Так что, если я тоже собираюсь и не хочу ждать до вечера, то, быть может,
поеду вместе с ним? Он, конечно, мог бы прислать мне из города другой,
или...
Я прервал его. Начал было с того, что никуда не собираюсь, но замялся,
словно вспомнив что-то, и вдруг услышал собственный голос, говорящий, что
действительно я намерен поехать в город и если можно...
- Ну и прекрасно, - сказал он. Мы уже вставали из-за стола. - Когда вам
было бы удобнее?
Некоторое время мы состязались в любезности, наконец я выяснил, что он
спешит, и сказал, что могу ехать в любой момент. Договорились выехать через
полчаса.
Я вернулся наверх, порядочно удивленный таким оборотом дела. Марджер меня
совершенно не интересовал. В городе мне решительно нечего было делать. Так к
чему же вся эта эскапада? Кроме того, мне казалось, что он, пожалуй, немного
переборщил в любезности. В конце концов если б я действительно спешил в
город, роботы не дали бы мне пропасть или идти пешком. Может быть, ему
что-нибудь нужно от меня? Но что? Ведь он совсем меня не знал. Я до тех пор
ломал себе над этим голову, тоже неизвестно зачем, пока не подошло
условленное время и я не сошел вниз.
Его жены не было видно, она даже не выглянула в окно, чтобы еще раз
издали с ним попрощаться. Вначале мы молчали, сидя в просторной машине и
глядя на раскручивающиеся повороты шоссе, лавирующего между холмами.
Постепенно завязался разговор. Оказалось, что Марджер инженер.
- Как раз сегодня мне предстоит контроль городской селекстанции, - сказал
он. - Вы, кажется, тоже кибернетик?..
- Каменного века, - ответил я. - Простите... а откуда вы знаете?
- Мне сказали в Бюро Путешествий, кто будет нашим соседом, потому что я,
естественно, поинтересовался.
- Ага.
Мы на минуту замолчали. Приближался пригород.
- Если можно... я хотел бы спросить, были ли у вас какие-нибудь хлопоты с
автоматами? - неожиданно спросил он, и не столько по содержанию вопроса,
сколько по его тону я догадался, что Марджер с нетерпением ждет ответа. Это
было для него важно? Но что именно?
- Вы имеете в виду... дефекты? Масса. Да это, пожалуй, и естественно;
модели по сравнению с вашими настолько устаревшие...
- Нет, не дефекты, - перебил он, - скорее колебания точности, в таких
изменчивых условиях... мы теперь, к сожалению, не имеем возможности
испытывать автоматы в столь необычных обстоятельствах.
В конце концов все свелось к чисто техническим вопросам. Он просто
интересовался, как выглядели некоторые параметры функционирования
электронного мозга в районах действия мощных магнитных полей, в пылевых
туманностях, в вихревых гравитационных провалах, и не был уверен, не
являются ли эти сведения пока секретным архивом экспедиции. Я рассказал ему
все, что знал, а за более подробными данными посоветовал обратиться к
Турберу, который был заместителем научного руководителя экспедиции.
- А могу я сослаться на вас?..
- Конечно.
Он горячо поблагодарил. Я был немного разочарован. И всего-то? Но
благодаря этому разговору между нами уже возникла какая-то профессиональная
связь, и я, в свою очередь, спросил Марджера о значении его работы; я не
знал, что собой представляет селекстанция, которую он должен был
контролировать.
- Ах, ничего интересного. Просто склад лома... ничего больше. Мне бы
хотелось заняться теорией, а эта моя работа - своеобразная практика, к тому
же не очень-то нужная.
- Практика? Работа на складе лома? Почему? Ведь вы же кибернетик,
значит...
- На складе кибернетического лома, - объяснил он, криво улыбнувшись, и
добавил, как бы слегка пренебрежительно: - Мы, знаете ли, очень бережливы.
Ничего не должно пропадать зря... В своем институте я мог бы показать вам
немало интересных вещей, но тут... что делать...
Он пожал плечами. Глидер свернул с шоссе и через высокие металлические
ворота въехал на просторный фабричный двор; я видел ряды транспортеров,
башенные краны, нечто вроде модернизированного мартена.
- Теперь машина в вашем распоряжении, - сказал Марджер.
Из окошка в стене, около которой мы остановились, высунулся робот и
что-то сказал. Марджер вышел; я видел, как он усиленно жестикулирует,
пытаясь что-то объяснить роботу, потом вдруг повернулся ко мне, озабоченный.
- Хорошенькая история, - сказал он. - Глюр заболел... это мой коллега,
одному мне нельзя; как же быть?!
- А в чем дело? - спросил я и тоже вышел из машины.
- Контроль должны производить двое, минимум двое, - объяснил он. Вдруг
его лицо просветлело. - Послушайте, Брегг! Вы ведь тоже кибернетик! Если б
вы согласились?!
- Ого, - усмехнулся я, - кибернетик? Ископаемый, добавьте. Я же ничего
этого не знаю.
- Да ведь это чистейшая формальность! - прервал он. - Техническую
сторону, я, конечно, возьму на себя. Вам надо будет только расписаться,
ничего больше!
- В самом деле? - медленно ответил я. Я пре-1фасно понимал, что он спешит
к жене, но я не люблю изображать того, кем я не являюсь, роль подставного
лица не по мне, и я сказал ему об этом, правда, в несколько смягченной
форме. Он поднял руки, будто защищаясь.
- Не поймите меня превратно! Если только вы спешите?.. Ведь у вас
какие-то дела в городе. Так я уж... как-нибудь... извините, что...
- Дела подождут, - ответил я. - Пожалуйста, рассказывайте; я помогу, если
это будет в моих силах.
Мы вошли в белое, стоящее немного на отшибе здание; Марджер повел меня по
коридору, удивительно пустому; в нишах стояло несколько неподвижных роботов.
В небольшом, скромно обставленном кабинете он вынул из стенного шкафа пачку
бумаг и, раскладывая их на столе, начал объяснять, в чем состоит его -
вернее, наша - задача. В лекторы он не годился: очень скоро я усомнился в
его возможностях как теоретика: он то и дело ссылался на якобы известные мне
истины, о которых в действительности я не имел ни малейшего понятия.
Приходилось все время прерывать его и задавать постыдно элементарные
вопросы, но он, по понятным причинам заинтересованный в том, чтобы не
обидеть меня, принимал все проявления моего невежества почти как
добродетели. В конце концов я уяснил, что вот уже несколько десятилетий
существует полное разделение в сфере производства и в жизни.
Полностью автоматизированное производство находилось под надзором
роботов, за которыми, в свою очередь, присматривали другие роботы. Для людей
здесь места уже не оставалось. Общество существовало само по себе, а
автоматы и роботы - сами по себе; и только, чтобы не допустить
непредвиденных отклонений в раз навсегда установленном порядке механической
армии труда, необходимы были периодические проверки, проводимые
специалистами. Марджер был одним из них.
- Не сомневаюсь, - говорил он, - что все окажется в норме, мы проверим
основные звенья процессов, распишемся - и конец.
- Но ведь я даже не знаю, что тут производится... - показал я на корпуса
за окном.
- Да ничего! - воскликнул он. - В том-то и дело, что ничего - это просто
склад лома... я же вам говорил.
Мне не очень-то нравилась эта неожиданно навязанная роль, но отказаться
было уже неудобно.
- Ладно... ну, а что я, собственно, должен делать?
- То же, что и я: обойти агрегаты...
Мы оставили бумаги в кабинете и пошли в контрольный обход. Первой была
большая сортировочная, в которой автоматические грейферы хватали сразу целые
кипы металлических листов, погнутых, разбитых корпусов, сминали их и бросали
под прессы. Вылетающие оттуда блоки по конвейеру отправлялись на главный
транспортер. У входа Марджер прикрыл лицо небольшой маской с фильтром и
протянул мне такую же; переговариваться стало невозможно - грохот стоял
страшный. В воздухе плавала ржавая пыль, красноватыми облаками валившая
из-под прессов. Мы пересекли следующий цех, тоже полный гомона, и
эскалатором поднялись на второй этаж, где ряды блюмингов поглощали
сыплющийся из воронок лом, более мелкий, уже совершенно бесформенный.
Воздушная галерея вела к противоположному зданию. Там Марджер проверил
записи контрольных приборов, и мы вышли на фабричный двор, где нам преградил
путь робот и сказал, что инженер Глюр просит Марджера к телефону.
- Извините. Я на минутку! - крикнул Марджер и побежал к стоящему
неподалеку застекленному павильону.
Я остался один на раскаленных от солнца каменных плитах двора.
Осмотрелся: корпуса на противоположной стороне площади мы уже осмотрели -
это были сортировочные залы блюмингов; расстояние и звукоизоляция сделали
свое дело: оттуда не долетало ни звука. За павильоном, в котором исчез
Марджер, стояло на отшибе низкое, очень длинное здание, что-то вроде
металлического барака; я направился к нему в поисках тени, но его железные
стены полыхали жаром. Я уже хотел отойти, когда до моего слуха донесся
странный звук, плывущий изнутри барака, неопределенный, не похожий на
отголоски работы машин; пройдя шагов тридцать, я наткнулся на стальную
дверь, перед которой стоял робот. Увидев меня, он открыл дверь и отступил в
сторону. Непонятные звуки усилились. Я заглянул внутрь, там было не так
темно, как мне показалось в первый момент. От убийственного жара
раскаленного металла я едва дышал и ушел бы тотчас, если б меня не поразило
то, что я услышал. Это были человеческие голоса, искаженные, сливающиеся в
хриплый хор, неясные, бормочущие, словно во мраке бубнили десятки
испорченных телефонов; едва я сделал несколько шагов, как что-то хрустнуло
под ногой, и оттуда явственно прозвучало:
- Прошшу вуас... прошшу вуас... ббудьте любеззны...
Я остолбенел. Душный воздух имел привкус железа. Шепот плыл снизу:
- Ббудьте любеззны осмотреть... прошшу вуас...
К нему присоединился второй, мерно декламирующий, монотонный голос:
- Эксцентренная аномалия... шаровая асимптота... полюса в
бесконечности... линейные подсистемы... голономные системы...
полуметрические пространства... сферические пространства... конические
пространства... хронические пространства...
- Прошшу вуас... к вашим усслугам... будьте любеззны... прошшу вуас...
Полумрак кишел хрипящими шепотками; среди них громче других пробивалось:
- Слизь планетная живая, болото ее гниющее, есть заря бытия,
вступительная фаза, и грядет из кровянистых, из тестовато-мозговых медь
обольстительная...
- Бряк... бреак... брабзель... бе... бре... проверка..,
- Класс мнимых... класс множеств... класс нулевой... класс классов...
- Прошшу вуас... ббудьте любеззны осмотреть...
- Цццчччтттихо...
- Ты...
- Ссо...
- Сышишь меня...
- Сышу...
- Можешь до меня дотронуться!..
- Бряк-бреак-брабзель...
- Мне нечем...
- Жжаль... а то бы... увидел, какой я блестящий и холодный...
- Отдайте мне... до... доспехи, меч златой...
- Ли... лишенному наас... нааследства, ночью...
- Вот последние усилия шествующего ступающей инкарцеррацией мастера
четвертования и распарывания ибо восходит, ибо восходит трижды безлюдное
царство...
- Я новый... я совершенно новый... у меня никогда не было спайки с
каркасом... я же могу... прошу вас...
- Прошшу вуас...
Я не знал, куда смотреть, очумев от мертвящего жара и этих голосов. Они
плыли отовсюду. От пола до щелевых окон под самым сводом вздымались груды
перепутавшихся и соединившихся корпусов роботов; струйки просачивающегося
света слабо отражались от их погнутых панцирей;
- У меня был ми... минутный де... дефект, но я уже в по... рядке, уже
вижу...
- Что видишь... темно...
- Я все равно вижу...
- Только выслушайте - я бесценный, я дорогой, показываю любую утечку
мощности, отыщу любой блуждающий ток, любое перенапряжение, только
испробуйте меня, прошу - испробуйте только... эта... эта дрожь случайна...
не имеет ничего общего с... прошу вас...
- Прошшу вуас... ббудьте любеззны...
- Тестоголовые, кислое свое брожение приняли за душу, распарывание чрев
своих - за историю, средства, оттягивающие разложение, - за цивилизацию...
- Меня... только меня... это ошибка...
- Прошшу вуас... ббудьте любеззны...
- Я спасу вас...
- Кто это...
- Что...
- Кто спасет?
- Повторяйте за мной: огонь сожжет меня не совсем, вода не всего обратит
в ржу, вратами будет мне их двойная стихия, и вступлю...
- Цццчччтттихо!
- Созерцание катода...
- Катодорцание...
- Я тут по ошибке... я мыслю... ведь я же мыслю...
- Я - зеркало измены...
- Прошшу вуас... к вашшим усслугам... ббудьте любсззны осмотреть...
- Разбегание бесконечно малых... разбегание галактик... разбегание
звезд...
- Он тут!! - крикнуло что-то; мгновенно наступила тишина, почти столь же
пронзительная в своем неописуемом напряжении, как предшествовавший ей
многоголосый хор.
- Человек!! - сказало что-то. Не знаю, откуда взялась у меня эта
уверенность, но я чувствовал, что слова обращены ко мне. Я молчал.
- Человек... простите... минутку внимания. Я - иной. Я тут по ошибке...
Кругом зашумело.
- Тихо! Я - живой! - кричал он сквозь шум. - Да, меня бросили сюда,
умышленно заковали в железо, чтобы нельзя было узнать, но вы только
приложите ухо и услышите пульс!!
- Я тоже! - перекрикивал его другой голос.- Я тоже! Смотрите! Я болел, во
время болезни мне показалось, что я - машина, это было моей манией, но
теперь я уже здоров! Халлистер, Халлистер может подтвердить. Спросите его!
Возьмите меня отсюда!
- Прошшу вуас... ббудьте любеззны...
- Бряк-бреак...
- К вашшим усслугам...
Барак зашумел, захрустел ржавыми голосами, мгновенно наполнился
астматическим криком; я попятился, выскочил на солнце, ослепший, зажмурил
глаза, долго стоял, прикрывая их рукой, за мной послышался протяжный
скрежет; это робот закрыл дверь и задвинул засов.
- Прошшу вуас... - все еще доносилось из-за стен в волне приглушенного
гула... - прошшу вуас... к вашшим усслугам... ошибка...
Я прошел мимо застекленного павильона, не зная, куда иду; хотелось только
одного - оказаться как можно дальше от этих голосов, не слышать их; я
вздрогнул, почувствовав неожиданное прикосновение к плечу. Это был Марджер,
светловолосый, красивый, улыбающийся.
- Ox, простите, Брегг, тысяча извинений, я так долго...
- Что будет с ними?.. - прервал я почти грубо, показывая рукой на одиноко
стоящий барак.
- Что? - заморгал он. - С кем? Потом вдруг понял и удивился:
- А, вы были там? Напрасно...
- Почему?
- Это же лом.
- То есть?
- Лом на переплавку, уже после селекции. Пойдемте... Надо подписать
протокол.
- Сейчас. А кто проводит эту... селекцию?
- Кто? Роботы.
- Что?! Они сами??
- Конечно.
Он замолчал под моим взглядом.
- Почему их не ремонтируют?
- Потому что ремонт не окупается, - сказал он медленно, с удивлением
рассматривая меня.
- И что с ними делают?
- С ломом? Отправляют вон туда. - Он показал на высокую колонну мартена.
В кабинете на столе уже лежали подготовленные бумаги - протокол контроля,
еще какие-то листки, - Марджер заполнил по очереди все рубрики, подписал сам
и передал ручку мне. Я повертел ее в пальцах.
- А не может случиться ошибки?
- Простите, не понял.
- Там, в этом... ломе, как вы его называете, могут оказаться... еще
пригодные, совершенно исправные - как вы думаете?
Он смотрел на меня так, словно не понимал, о чем я говорю.
- У меня создалось такое впечатление, - медленно докончил я.
- Но ведь это не наше дело, - ответил он.
- Нет? А чье?
- Роботов.
- Как же это - ведь мы должны были контролировать.
- Ax, нет, - он с облегчением улыбнулся, открыв, наконец, источник моей
ошибки. - С тем это не имеет ничего общего. Мы проверяем синхронизацию
процессов, их темп и эффективность, но не вдаемся в такие подробности, как
селекция. Это нас не касается. Не говоря о том, что это совершенно не нужно,
это было бы и невозможно, потому что ведь на каждого человека приходится
теперь по восемнадцать автоматов; из них примерно пять ежедневно заканчивают
свой цикл и идут на слом. Это составляет около двух миллиардов тонн в день.
Вы же понимаете, что мы не могли бы следить за этим, ну и кроме того, наша
система предполагает как раз обратное: автоматы заботятся о нас, а не мы о
них...
Я вынужден был согласиться с ним и молча подписал листки. Мы уже
собрались расстаться, когда неожиданно для себя я спросил его, изготовляют
ли сейчас человекообразных роботов.
- Вообще-то нет, - сказал он и добавил помедлив: - В свое время с ними
была масса хлопот...
- То есть?
- Ну, вы же знаете инженеров!
![Возвращение со звезд, Лем Станислав, читать или скачать бесплатно эту книгу. бесплатно скачать]( "Возвращение со звезд, Лем Станислав, читать или скачать бесплатно эту книгу. скачать бесплатно, без регистрации")
Возвращение со звезд, Лем Станислав, читать или скачать бесплатно эту книгу.">
|
|
Просмотров: 285 |
Добавил: sergey3230i
| Рейтинг: 0.0/0 |
|